ХОМЯКОВ

- Алексей Степанович (1804-60) - русский религиозный философ,писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства,член-корреспондент Петербургской АН (1856). Ориентация на восточнуюпатристику (учение о ""соборности"" и др.) сочеталась у Хомякова сэлементами философского романтизма. Выступал с либеральных позиций заотмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова,печати и др. Стихотворные трагедии ""Ермак"" (1832) и ""Дмитрий Самозванец""(1833), лирические стихотворения, проникнутые гражданским пафосом(""России"" и др.).

Смотреть больше слов в «Большом энциклопедическом словаре»

ХОН ДЭЕН (173183) →← ХОМЯКИ

Смотреть что такое ХОМЯКОВ в других словарях:

ХОМЯКОВ

ХОМЯКОВ Алексей Степанович [l(l3).5. 1804, Москва,-23. 9(5. 10). 1860, с. Ивановское, ныне Данковского р-на Липецкой обл.], русский религ. философ, п... смотреть

ХОМЯКОВ

ХОМЯКОВ         Алексей Степанович (1.5.1804, Москва,— 23.9.1860, с. Ивановское, ныне Данковского р-на Липецкой обл.), рус. публицист, религ. филосо... смотреть

ХОМЯКОВ

ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-1860) - русский религиозный философ, богослов, литературный критик, писатель и поэт. Наряду с И.В. Киреевским стоял у ... смотреть

ХОМЯКОВ

Алексей Степанович (1804-1860) - русский религиозный философ, богослов, литературный критик, писатель и поэт. Наряду с И.В. Киреевским стоял у истоков славянофильства; его ведущий идеолог. Окончил физико-математический факультет Московского университета. Участник русско-турецкой войны за освобождение Болгарии. В России был под запретом; печатался за границей (Париж, Берлин. Лейпциг). Основные философские и богословские работы X.: "О старом и новом" (1839 - этим годом датируется возникновение славянофильства), "Опыт катехизического изложения учения о Церкви" (1840-е), "Несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях" (1853), "Несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях по поводу одного послания Парижского архиепископа" (1855), "Еще несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях по поводу разных сочинений Латинских и Протестантских о предметах веры" (1858). Центральное понятие в философском и богословском наследии X. - "соборность", выражающая принцип любого организма: сознания, личности, Церкви, государства; соборность есть свободное объединение на основе любви, имеющее своим следствием "органическое единство" как залог истины. Сердцевиной соборности является любовь. В учении о Церкви соборность трактовалась X. как гарант обретения божественной истины и Благодати, как принцип организации и духовной жизни Церкви как единого и цельного "духовного организма". Церковь - не просто коллектив, "ассоциация", а объединение любящих людей. "Церковь не авторитет, а истина", т.к. организована на единстве, свободе и любви к Богу. Только в Церкви личность обретает подлинную свободу как свободу от внешних сил и авторитетов, как единомыслие с Церковью, в Церкви личность становиться свободной, творческой и цельной. "Живой и неразрушимый организм, разумная, взаимной любовью освященная свобода" - это, по X., признаки апостольской христианской Церкви. Католицизм и протестантизм, подвергшиеся эрозии рационализмом античного наследия, потеряли эти признаки: рассудочность в католицизме отдала истину и единство во власть авторитета папы, а в протестантизме - в жертву "субъективной искренности". В православной Церкви эти признаки сохранены: свобода, любовь, единство и истина как сущность жизни. С учением о Церкви X. связывает свою гносеологию и антропологию. Бердяев заметил, что X. утверждает "соборную, т.е. церковную гносеологию", в которой развивает идею "цельного знания", "целостного разума", целостности духа. Гносеология X. во многом была реакцией на панлогизм Гегеля, который "принял рассудок за цельность духа, за единственную основу всего мышления...". Гегель, по X., - продукт протестантской культуры, которая отделила "рассудочно-логическое мышление от целостного разума" и впала в односторонность, которая никогда не приведет к истине. Концепцию "цельного знания" X. можно свести к следующим тезисам: полной истиной обладает только Церковь, в лоно которой ложь в принципе проникнуть не может; мудрость человеку дана не лично, а как члену Церкви и не подавляет в нем полностью лжи и греха; для избежания лжи надо свой разум или "самый способ мышления возвести до сочувственного согласия с верой" на путях соединения всех внутренних способностей человека в единство, проникнутое верой; истина постигается целостным разумом, который в самом себе устроен в нравственном согласии с "цельной жизнью духа". Целостный разум познает мир в несколько этапов: "живознание" (непосредственное, интуитивное единство с объектом) - рассудочно-логическое осмысление данных "живознания" (отрыв от объекта) - "всецелый разум" (соединение рассудка с "нравственными силами духа", "со всеми законами духовного мира"). Историософия X. признает естественную закономерность исторического бытия в сочетании с Провидением (Промыслом), последнее не исключает свободы и ответственности человека. История, по X., духовный процесс, движителем которого является вера, религиозность народного духа. Соборность общественной жизни является мерилом ее истинности и соответствия христианским началам. Русская культура и общество всегда несли в себе признаки соборности: православие; самодержавие (в его допетровских формах гармоничной жизни сословий); общин-ность, основанную на хоровом начале и обеспечивающую сочетание свободы личности и общественных интересов. Соборность общества как "коллективной личности" зависит от того, под влиянием каких исторических начал общество находится - "кушитства" (магизм, подчиненность логической и вещной зависимости) или "иранства" (свобода творческого духа, обращенность к личности; православие, по X., наиболее полное ее воплощение). Тема "Россия - Запад (Европа)" пронизана у X. мессианскими мотивами, покоящимися на критике односторонности западноевропейской культуры, которая "развивалась не под влиянием христианства, а под влиянием латинства, т.е. христианства, односторонне понятого". X. видит неполноценность западной культуры в ее опоре на религию несоборного типа. Россия должна стать впереди всемирного просвещения, - история дает ей право на это "за всесторонность и полноту ее начал". Идея мессианизма России у X. лишена национализма и нетерпимости и никогда не мешала ему видеть в Европе "страну святых чудес", - культуру, у которой можно многому поучиться. Д.К. Безнюк... смотреть

ХОМЯКОВ

1. ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-60), православный богослов, философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства (статья "О... смотреть

ХОМЯКОВ

Алексей Степанович (1.V.1804 - 23.IX.1860) - русский писатель, публицист, философ, обществ. деятель. Один из идеологов славянофилов. Из старого дворянс... смотреть

ХОМЯКОВ

Алексей Степанович (1804, Москва – 1860, с. Ивановское Липецкой губ.), русский писатель, философ. Происходил из древнего дворянского рода. Получил прек... смотреть

ХОМЯКОВ

ХОМЯК ХОМЯКОВХомяк - полевой зверек с долгим периодом спячки; отсюда и второе значение: соня, лежебока. Мирское имя Хомяк было известно еще в древ... смотреть

ХОМЯКОВ

ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-60), русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856). Ориентация на восточную патристику (учение о "соборности" и др.) сочеталась у Хомякова с элементами философского романтизма. Выступал с либеральных позиций за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др. Стихотворные трагедии "Ермак" (1832) и "Дмитрий Самозванец" (1833), лирические стихотворения, проникнутые гражданским пафосом ("России" и др.).<br><br><br>... смотреть

ХОМЯКОВ

Хомяков сущ.муж.одуш. (2) ед.дат. Устимовичу, Сакену и Хомякову не откажитесь от меня поклонПс138. Потрудитесь это объяснить Ф. С. Хомякову, я надею... смотреть

ХОМЯКОВ

Хомяков, Н. А. - видный октябрист, смоленский дворянин-землевладелец. Был смоленским губернским предводителем дворянства, позднее - директором департамента министерства земледелия. Член второй и третьей Дум от Смоленска. В третьей Думе Хомяков был избран председателем. Система думских скандалов развернулась при нем особенно широко. В должности председателя Думы Хомяков пробыл до 4 марта 1910 г.<br>... смотреть

ХОМЯКОВ

Хомяков — сотр. «Перм. Губ. Вед.» (1860-х гг.)Псевдонимы: ЕкатеринбурцовИсточники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общес... смотреть

ХОМЯКОВ

Алексей Степанович (1804-1860)русский философ, богослов, поэт и драматург. Один из главных идеологов славянофильства.

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804 — 1860) Русский поэт, философ, публицист. Автор статей на различные темы, в том числе: «О старом и новом», «Опера Глинки „Жизнь за царя“», «О во... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

ХОМЯКО́В Алексей Степанович (1804—60), русский поэт, публицист. Стихи филос.-религ., ист. и публицистич. содержания, в т. ч. «России» (1854, распростра... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

Хомяков, Алексей Степанович (1 мая 1804 в М. — 23 сент. 1860 в с. Ивановском Данковск. у. Рязан. губ.) — поэт, славянофилПсевдонимы: А. Х.; Воспитанни... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

1804-1860), религиозный философ, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856). Считал самодержавие единственно приемлемой для России формой государственного устройства, выступал за созыв "Земского собора",связывая с ним надежду на разрешение противоречия между "властью" и "землей", возникшее в России в результате реформ Петра I. С либеральных позиций выступал за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

01.05.1804 - 23.09.1860), философ, писатель, публицист, один из основателей славянофильства. Получил домашнее образование, изучал философию, историю, математику и другие науки, овладел несколькими иностранными языками. В 1822 окончил физико-математическое отделение Московского университета. С 1823 по 1825 находился на военной службе, затем вышел в отставку и уехал за границу (Париж, Италия, Швейцария, Австрия). В 1828 в России поступил на службу в гусарский полк, участвовал в Русско-турецкой войне, по окончании которой вновь вышел в отставку и занялся сельским хозяйством в своем имении. Зимой жил в Москве, где организовал кружок единомышленников, вскоре ставший называться славянофильским. В 1847 совершил поездку в Германию и Богемию. На протяжении всей последующей жизни Хомяков сотрудничал в различных периодических изданиях славянофильского направления, выступая со статьями по вопросам крестьянской реформы, социологии и философии. Круг умственных и практических занятий Хомякова чрезвычайно широк: богослов, социолог, историк мировой цивилизации, экономист, автор технических новшеств, поэт, врач, живописец. Но главной чертой его личности была глубокая религиозность. Жизнь Хомякова оборвалась неожиданно - он умер от холеры. Учение Хомякова пронизано религиозным духом и подчинено одной идее - о коренном различии путей России и Запада и доказательству самобытности русского народа. Различие это обусловлено неодинаковостью "внутренних начал" русской и западноевропейской жизни, формами религиозного мировоззрения - православного христианства и католицизма. Хомяков ожидал, что Православие через Россию может привести к перестройке всей системы культуры. История призывает Россию встать впереди всемирного просвещения, - история дает ей право на это за всесторонность и полноту ее начал. По словам В.В. Зеньковского, "Хомяков в подлинном смысле слова "христианский философ", ибо он исходит из христианства". В центре его воззрений - учение о начале "соборности", о принципе устроения бытия, описывающем множество, собранное силой любви в "свободное и органическое единство". В такой трактовке оно характеризует природу не только Церкви, но и человека, общества, процессы познания и творчества. В дальнейшем это учение стало одной из основ концепций всеединства и личности в русской религиозной философии. Творцом и источником мира провозглашается разумная воля, или, иначе, "волющий разум". Мыслящий разум наделяется атрибутом воли, которая абсолютно свободна. "Волющий разум" творит мир предметов и человека. Ядро антропологии Хомякова - учение о целостности человека. Целостность же в человеке есть иерархическая структура души. Познание истины и овладение ею не является функцией индивидуального сознания, но вверено Церкви. "Истина, недоступная для отдельного мышления, - пишет Хомяков, - доступна только совокупности мышлений, связанных любовью". Ф. Р.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

1804-1860 гг.) - поэт, публицист, философ, один из основоположников славянофильства, выступал с либеральных позиций за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др., член Петербургской Академии Наук (1856 г.).... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804—1860) — российский общественный деятель, религиозный философ, писатель, поэт, публицист, член-корреспондент Петербургской АН (1856), пред. Общества любителей русской словесности при Московском университете (1858—1860). Добровольцем участвовал в Русско-турецкой войне 1828—1829 гг., по окончании которой вышел в отставку. Сотрудничал в журналах «Европеец», «Москвитянин», «Русская беседа», в которых публиковал стихи и статьи по общественно-философским и религиозным проблемам. Один из основоположников славянофильства — его рукописная статья «О старом и новом» (1839) обозначила возникновение этого общественного течения. Политические взгляды публициста отражали его приверженность идеям либерализма: выступал за отмену крепостного права путем реформы; в самодержавии видел единственно возможную для России форму правления и в то же время предлагал созыв законосовещательного Земского собора для укрепления связи между властью и обществом; отстаивал проведение широких реформ — введение свободы слова и печати, гласного суда с присяжными заседателями, отмену смертной казни и развитие народного просвещения. Его литературные произведения — стихотворные трагедии «Ермак» (1832), «,Дмитрий Самозванец» (1833) и лирика («России» и др.) проникнуты гражданским пафосом. Глубокий интерес к русской истории отразился в его главном историческом сочинении — «Записки о всемирной истории». В нем изложены его взгляды об особом пути развития России, специфика и оригинальность (несхожесть с западной) которого значительно им преувеличивались. Философские труды публициста имели острую полемическую направленность (критика католицизма и протестантизма, преклонение перед классической немецкой философией и др. западными веяниями). В центре его воззрений — учение о «соборности» как общем метафизическом принципе устроения бытия и как множестве, собранном воедино силой веры и любви. В дальнейшем многие его идеи были восприняты и развиты В. С. Соловьевым, П. А. Флоренским и др. философами начала XX в.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

1804–1860) – русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1856 год). Ориентация на восточную патристику (учение о соборности и др.) сочеталась у Хомякова с элементами философского романтизма. Выступал с демократических позиций за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

род. 1 мая 1804, Москва - ум. 23 сент. 1860, с. Ивановское ныне Липецкой обл.) - рус. религиозный философ, публицист и поэт, один из основоположников славянофильства. Выступил с учением о "соборности", характеризующим природу не только христ. церкви, но и процессов познания и творчества, человека и общества (союза индивидов, собранных во имя идеи Бога и любви в свободное и органическое единство). Эта концепция в дальнейшем стала одной из основ всеединства и личности в рус. религиозной философии (В.С.Соловьев, Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, Л.П. Карсавин, С.Л.Франк). Существование человека динамично, ибо он наделен способностью устремляться к Богу, но для сохранения этой устремленности необходимо особое, состояние, истинная вера (включающая волю), лишь в согласии с которой целостный дух человека может постичь истину. В рус. крестьянской общине видел одну из важнейших особенностей развития России, а в православии - единственный источник просвещения на Руси. Выступал против "чужеродных" начал западной цивилизации. Произв. Хомякова были изданы в "Поли. собр. соч.", т. 1-8. М.ч 1900-1904. ... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1 мая 1804 – 23 сент. 1860) – рус. религ. философ, писатель, поэт, публицист, идейный вождь славянофильства 40-х гг. (см. Славянофилы). Род. в Москве в старинной дворянской семье. Получил домашнее воспитание, выдержал при Моск. ун-те экзамен на степень кандидата математич. наук (1822). В 1822–29 находился на воен. службе; оставив ее, занялся управлением своим имением. По собственно филос. вопросам стал выступать гл. обр. с сор. 50-х гг., в связи с публикацией филос. наследства И. Киреевского. Философия славянофильства выражена у X. наиболее полно и систематично; он разработал почти отсутствующую у Киреевского онтологию, в основе к-рой лежит идея "водящего разума" (т.е. бога) как первоначала всего сущего: "мир явлений возникает из свободной воли" (Соч., т. 1, М., 1900, с. 347; ср. также с. 325, 335–45). История человечества также должна быть рассмотрена, исходя из "одного великого начала", в ней надлежит отыскать "духовный смысл" (см. тамже, т. 5, М., 1900, с. 17–18, 29–30). Таким началом является "народная вера" (см. тамже, с. 191), религия, характер и типы к-рой определяются категориями воли – свободы и необходимости (см. тамже, с. 217). История знает две осн. формы религии – кушитскую и иранскую: "внутр. зерном" первой является "необходимость", второй – "свобода" (см. тамже, с. 235). Зап.-христ. церковь, по X., в своем развитии извратила принципы иранства, и потому зап. народы зашли в тупик, тогда как вост. христианство (православие) сохранило эти принципы в чистоте. Отсюда – идеи X. об особой историч. миссии рус. народа: "Мы не можем гордиться своим превосходством: оно происходит от милости промысла, позволившего нам почерпнуть веру из ее чистейшего источника – восточной церкви" (там же, т. 3, М., 1900, с. 83, прим.; см. также с. 335–37). На этой теоретич. основе X. строил концепцию рус. историч. процесса, к-рая, впрочем, только в деталях отличается от соответствующих взглядов Киреевского. Зап. церковь, по X., разрушила полноту духовных сил человека; рассудочность, рационализм стали осн. чертами зап.-европ. мышления, всей зап. философии (см. тамже, т. 1, с. 177–79, 264–68, 295–99), получив свое завершение в нем. философии, прежде всего у Гегеля. Гегелевская философия началом сущего объявляет отвлеченную абс. идею, а дух в качестве полноты развития идеи рассматривает лишь как итог развития сущего. (По X., именно дух и есть исходное начало всего.) С др. стороны, рационализм находит завершение в послегегелевском материализме, гл. обр. у Фейербаха. Материализм, по X., ставит на место гегелевской идеи материальный "субстрат" – начало еще более отвлеченное (см. тамже, с. 273, 302–04, а также 93–99, 296–97, 251, прим., 271). Двигаясь в русле иррационалистич. гносеологии, X" ищет форму познания, к-рая могла бы адекватно постигать сущность мира – "волящий разум", и его проявления – действит. мир. Последний познается неким синтезом всех естественных духовных функций человека – "внутренним знанием", "разумной зрячестью", "живознанием". Однако "вся лестница (познавательных функций. – З. К.) получает свою характеристику от высшей степени – веры" (там же, с. 281–82). X. критиковал зап.-европ. историографию (Ранке, Шлоссера, Тьерри и др. – см. там же, с. 36) за ее эмпиризм, потерю "внутренней связи" историч. событий и т.п. Отдавая дань философии истории Гегеля, X. подверг критике и ее (см. тамже, с. 36–37, 144–145). Враждебно относясь ко всем "социалистическим и коммунистическим учениям" (там же, с. 48), X. считал их болезнью зап. духа (см. тамже, с. 146,150–51,373). Социально-политич. взгляды X. могут быть рассмотрены как своеобразный рус. вариант феодального социализма. Идеализация патриархальной общины и общинных отношений, к-рые помогли бы, по X., избежать "язвы пролетариатства", революц. возмущений народа (см. тамже, т. 3, с. 19–20, 64–65, 70–71, 74, 82–84, 335–37, 466; т. 1, с. 92–93, 166–69, 173–74), апологетика православия и на нем основанного "просвещения" (см. тамже, т. 1, с. 26, 65, 87, 173–74, 244, 392), а также последоват. монархизм – таково самое общее содержание социально-политич. концепции X. В политич. программе X. содержались нек-рые требования в духе тогдашнего дворянского либерализма (всесословный земский собор, открытый суд с участием выборных присяжных заседателей, упразднение смертной казни, свобода слова и печати и т.д.). Будучи противником крепостного права, X. в период подготовки крест. реформы выдвинул свой проект освобождения крестьян, к-рый, в отличие от проектов революц. демократов, предусматривал передачу крестьянам лишь части земли и взимание с них выкупа. Неославянофильская традиция видела в X. выдающееся и оригинальное явление "истинно-русской философии". Начало этой традиции положил 10. Самарин в предисловии к первому изд. соч. X. (см. Полн. собр. соч., 3 изд., т. 2, М., 1886); ее продолжили В. Т. Завитневич (А. С. Хомяков, т. 1–2, К., 1902–13), Н. Бердяев (А. С. X. как философ, "Мир Божий", 1904, No 7; его же, А. С. Хомяков, М., 1912), а также эмигрантская литература – Н. О. Лосский (История рус. философии, пер. с англ., М., 1954, гл. 2), В. В. Зеньковский (История рус. философии, т. 1, М., 1956, гл. 3), Большаков (Учение о единстве церкви в работах X., Лондон, 1946). Передовые рус. просветители – П. Я. Чаадаев, т.н. Грановский (Ответ г-ну Хомякову, Соч., 4 изд., М., 1900) и революц. демократы В. Г. Белинский (Соч., т. 13, М., 1959, см. указат. имен) и А. И. Герцен (Полн. собр. соч. и писем, т. 22, П.–М., 1925, см. указат. имен) критиковали взгляды X. С позиций марксизма Г. В. Плеханов (О книге Н. А. Бердяева "А. С. Хомяков", Соч., т. 23, М.–Л., 1926) и советские историки славянофильства подвергли критич. разбору и оценке как взгляды самого X., так и попытки преувеличить его роль в истории русской философии. З. Каменский. Москва. Круг умств. и практич. занятий X. чрезвычайно широк: богослов, социолог, историк мировой цивилизации; экономист, разрабатывавший проекты освобождения крестьян, автор с.-х. нововведений и технич. изобретений; полиглот-лингвист, врач, живописец. Полемич. талант и идейная страстность X. образно охарактеризованы Герценом: X., подобно средневековым рыцарям, стерегущим храм богородицы, "спал вооруженным" (см. Собр. соч., т. 9, 1956, с. 157). Исходным моментом филос. деятельности X. был анализ духовного и религ. кризиса на Западе, выразившегося и до конца самообнаружившегося в "титанич. труде" Гегеля – завершителя школы нем. идеализма. X. указывает на мнимую бытийственность "самосущего понятия", лежащего в основе гегелевского панлогизма. Гегель попытался воссоздать "мир без субстрата". "Никогда такой страшной задачи, такого дерзкого предприятия не задавал себе человек. Вечное, самовозрождающееся творение из недр отвлеченного понятия, не имеющего в себе никакой сущности. Самосильный переход из нагой возможности во всю разнообразную и разумную существенность мира" (Полн. собр. соч., т. 1, М., 1911, с. 265–66). Гегелевская система свидетельствует в глазах X. о саморазложении отвлеченного рассудка, к-рым в нем. школе начиная с Канта был подменен целостный дух; "...знанию отвлеченному, рассудочному, в предмете доступен только его закон, а не действительность его" (там же, с. 271). Действительность в ее конкретном богатстве может быть познана только "цельным разумом", в истоке к-рого обнаруживается вера, понимаемая как непосредственное и живое знание ("живознание", "зрячесть разума"); в ней предмет познания не противостоит познающему, а объединен с ним единой жизненно-действенной стихией. Т.о., "живознание" фактически сближается с интеллектуальной интуицией, но без традиц. оттенка пассивной созерцательности, ибо X. включает в познание волевое движение. Апеллируя к целостному духу как к условию познания, X. (вслед за И. В. Киреевским) вводит в гносеологию антропологич. основания. Постижение живой реальности в ее этич. и эстетич. богатстве требует правильного нравств. устроения личности (мысли, затем повторенные и развитые В. Соловьевым). Необходимую жизненную предпосылку "цельного знания" X. видел в "соборности", т.е. в "... совокупности мышлений, связанных любовью" (там же, с. 280). Т.о., в гносеологии X. идея соборности не подчеркивает автоматич. преимущества коллективной правды перед индивидуальной, а указывает на гарантию включенности в познават. процесс нравств. стороны души. Отвлеч. рассудочность X. связывает с истощением нравств. сил изолированного субъекта (эту ситуацию X. находит в протестантском мире). X. обращается к соборному сознанию как к реальному бытийств. факту, а не как к идеальному принципу (ср. с "трансцендентальным", родовым субъектом кантианской и феноменологич. традиции). В соборной гносеологии X. принцип живого общения как условия истинности выступает первичным по отношению к принципу авторитета (в отличие от католич. романтизма де Местра и др.). Антропологич. мотивы у X. сравнимы с экзистенциалистскими учениями о человеке (человек "есть не сущий, но стремящийся быть" – ср. Кьеркегор). Но, в отличие от них, X. видит выход из драматич. положения обособившейся личности в общении, сердечной самоотдаче. Человек "... пополняет свою собственную ограниченность...", переносясь в других "... нравственною силою искренней любви" (там же, с. 269). Как христианский, близкий к вост. патристике мыслитель X. строит свою онтологию, исходя из теистич. предпосылки "вопящего разума", устрояющего мир осмысленно, но не подчиненного законам безличной необходимости. Акцент на волевом начале связан у X. с полемикой против детерминизма ("нецессарианизма", "безвольности") гегелевской рационалистич. системы, для к-рой, по X., недоступна сфера воли как допредметная, необнаружимая в мире явлений. В космич. плане коррелятом "волящего разума" у X. выступает сила как первооснова вещества, пространства и времени. Растворяя вещество (материю), предметно оформленное бытие в сплошном динамизме ("грядении"), X. оставляет за веществ. миром лишь феноменальный аспект и тем самым нарушает онтологизм своей исходной мысли. Но поскольку для X. в основании мира лежит положит. творч. сила, а не свобода как чистая возможность (Ungrund нем. мистиков и Шеллинга), мир сохраняет некий энергетический бытийств. фундамент. Обращение к воле как к онтологич. корню не сближает, однако, концепцию X. с иррационалистич. волюнтаризмом (Шопенгауэр, Э. Гартман, Шестов), разводящим волю и разум, – т.к. X. настаивает на разумном характере воли (X. вообще нечувствителен к проблеме иррационального и хаотического). Борьба между ориентациями на веществ. необходимость и на свободно творящий дух усматривается X. не только в разных типах умозрения, но во всей истории человечества. Считая религ. веру двигателем историч. развития, X. предлагает символическую (недостаточно корректную в отношении к историч. фактам) типологию религ. принципов: кушитского (магизм, натурализм, пантеизм, поклонение вещности, т.е. необходимости, – язычество) и иранского (теизм, почитание духовного начала, свобода, этицизм – ветхозаветная вера и в особенности христианство). На эту схему историч. процесса накладывается идея стихийно-органической обусловленности истории рас и народов в духе романтизма, что делает историософию X. непоследовательной и нецельной и дает его эпигонам (Данилевский и др.) аргументы для националистич. идеологии. Печатью романтизма отмечены и социологич. взгляды X., отрицавшего абс. право собственности на землю и рассматривавшего земельную собственность как вверенную народом помещичьему патронату. Р. Гальцева, И. Роднянская. Москва. Лит.: Лясковский В., А. С. X. Его жизнь и соч., М., 1897; Брусиловский И., К столетию рождения А. С. X., "Южные записки", 1904, No 22; Владимиров Л. Е., А. С. X. и его этико-социальное учение, М., 1904; Gratiеux ?., A. S. Khomiakov et le mouvement slavophile, v. 1–2, P., 1939; Baron P., Un th?ologien la?c orthodoxe russe au XIX si?cle. A. S. Khomiakov, Roma, 1940 (Orientalia Christiana analecta, No 127); Lavrin J., Khomiakov and the Slavs, "Russian Review", 1964, v. 23, No 1, p. 35–48. См. также лит. при ст. Славянофилы. ... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

1804- 1860) – русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства.

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

1.5. 1804, Москва,-23.09.1860, с. Ивановское (ныне Данковского р-на Липецкой обл.). Рус. религ. философ, поэт, публицист, основоположник славянофильства. В 40 - 50-х гг. 19 в. в России кит. культура редко становилась объектом спец. философско-культурологич. анализа. Наиболее систематический опыт такого рода исследования был осуществлен X. в "Записках о всемирной истории" ("Семирамида"). Критически оценивая истолкование историч. развития в нем. рационализме (прежде всего у Гегеля), альтернативу гегелевской модели историч. и общепринятой европоцентристской историографич. схеме X. видел в образе историч. жизни, принципиально лишенной постоянного культурного, географич. или этнич. центра. Историч. связь поддерживается борьбой двух полярных духовных начал: "иранского" и "кушитского", действующих отчасти в реальных, отчасти в символич. культурно-этнич. ареалах. Различные народы развивают свои культуры под знаком либо "иранства" как символа свободы духа, либо "кушитства", к-рое символизирует "преобладание веществ, необходимости", т.е. неотрицание духа, но отрицание его свободы в проявлении. В философии истории X. границы, разделяющие историч. "иранство" и "кушитство", не безусловны. Это нашло отражение в неоднозначности объяснения им истоков кит. культуры. "Сильному влиянию кушитского начала" X. отдает решающую роль в определении черт кит. культурного типа: исключительно натуралистического, склонного к условности и формализму. Одновременно он обнаруживает в кит. традиции "отголоски древнего иранства", к признакам к-рого относит монотеизм, якобы существовавший в Китае, и крайний этицизм кит. культуры. Ее синтетичность оценивается как причина стабильности и способности оказывать сопротивление любым внеш. воздействиям. Осн. причину невосприимчивости Китая к проповеди христианства (к-рое у X. рассматривается и как высший тип "иранского" сознания) он видел в том, что "все понятия о высоком нравств. значении человека, по крайней мере в его внеш. проявлениях и отношениях к др. людям, вошли уже в состав синтетич. философии кит. мыслителей". Тем не менее сущность кит. мировосприятия - "веществ, взгляд на веществ, мир". Его исходные черты выявляются уже на языковом уровне. "Веществ, взгляд" связан, во-первых, с пиктографич. характером первоначального кит. письма, во-вторых, с радикальным отличием соотношений алфавитной и иероглифич. письменностей с языком. Согласно X., "гласовая азбука в своей рабской зависимости от языка сохраняет свободу мыслящего духа", иероглифы же как "условные знаки мысли дают языку полную свободу изменяться, но сохраняют неподвижность мысли". Для "кушитского" начала характерна, по X., особая духовная подчиненность природным силам, она проявляется либо в примитивных культурных формах единения с этими силами, либо в бесконечной борьбе с ними. Кит. "кушизм" - это прежде всего "кушизм" второго типа. В силу отсутствия в Китае ясного представления о самоценности и независимости духовного начала культура рассматривалась как вполне материальная сила, позволяющая культивировать реальность и самого человека, его внутр. мир. Все это X. характеризует как кит. вариант "безмолвной борьбы кушизма с природой" применительно "к быту государственному", т.е. решению "великой задачи": основания "стройного" гос-ва, "развивающегося из нравственных начал". Однако на практике идея гос. могущества подчиняет себе этич. идеал. Но такая ситуация не обесценивает культурного значения кит. нравственной философии, прежде всего конфуцианства, к-рое X. выделял из трех "жизненных начал Кит. державы": конфуцианства, буддизма и даосизма. X. особенно импонировал традиционализм конф. этики, основоположника к-рой он ставил в этом отношении "выше всех философов в целом свете". Признавая роль конфуцианства в качестве гл. нац. эквивалента религии в Китае, он одновременно подчеркивал "ограниченность" конф. религиозности, даже писал об атеистичности учения Конфуция в сравнении с буддизмом. X. высказывал сомнение в нац. характере даосизма, выступая в то же время против смешения даос, традиции с буддизмом. Учение самого Лао-цзы рассматривается в "Семирамиде" как своего рода архаич. вариант рационализма европ. типа. «Поли. собр. соч. Т. 3, 6, 7. М., 1900 - 9; **3авитневич В. Алексей Степанович X. Т. 1 - 2. Киев, 1902 - 13; Сербиненко В.В. Кит. тема в "Семирамиде" А.С.Х. // 16-я НК ОГК. Ч. 1. М., 1985; Его же. К характеристике образа дальневост. культуры в рус. обществ, мысли XIX в. // Обществ, мысль: исследования и публикации. Вып. 1. М., 1989; Gratieux A. A.S. Khomiakov. Т. 1 - 2. Р., 1939. В.В. Сербиненко ... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804-1860) - рус. философ-идеалист, богослов, поэт и драматург. Один из гл. идеологов славянофильства. Испытал влияние патристики и класс, нем. философии. Развивал учение о церкви как живом «богочеловеческом» организме, в к-ром на основе любви к богу рождается релит, соборность, духовн. свобода и братство. Идеализируя православие, X. полагал, что оно преодолевает авторитаризм католицизма и индивидуализм протестантизма. Основу бытия, по Х» составляет воля «всесущего разума», лишь в согласии с к-рым целостный дух человека (включающий веру) может постичь истину. В рус. крестьян, общине и православии он видел одну из важн. особенностей развития России. X. выступал за отмену крепост. права, но в рамках са-модерж. гос-ва. ... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804–1860)   Религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства. Ориентация на восточную патристику со металась у Хомякова с элементами философского романтизма. Выступал с либеральных позиций за отмену крепостного права, смертной казни, свободу слова, печати и др. Автор стихотворной трагедии «Ермак» (1832) и «Дмитрий самозванец» (1833). Лидер славянофилов А. С. Хомяков по справедливости должен быть признан одним из крупнейших русских мыслителей. Человек многогранный, философ, богослов, историк, публицист и поэт, Хомяков является видной фигурой 1840-х годов. В восприятии современников Алексей Степанович Хомяков представал человеком по меньшей мере странным. В знаменитых литературных салонах Москвы 1840–1850-х годов он, по воспоминаниям И. С. Тургенева, «играл роль первенствующую, роль Рудина». М. П. Погодин восторгался: «Какой ум необыкновенный, какая живость, обилие в мыслях, которых у него в голове заключался, кажется, источник неиссякаемый, бивший ключом, при всяком случае, направо и налево. Сколько сведений, самых разнообразных, соединенных с необыкновенным даром слова, текшего из уст его живым потоком. Чего он не знал?». Иным недоброжелателям эта блестящая эрудиция казалась поверхностною и неглубокою. Историк С. М. Соловьев, например, считал Хомякова «самоучкой» и «дилетантом». Подобные оценки не были вовсе безосновательны. Хомяков действительно «самоучка», получивший домашнее образование. И действительно «дилетант», проявивший себя необычайно ярко. Еще в ранней юности Хомяков заявил о себе как поэт и драматург, завоевал признание знатоков и уверенно занял в сознании современников место крупного поэта «второго ряда». Он обладал талантом художника (и даже ездил в Париж для совершенствования в живописи), но оставил после себя лишь несколько превосходных акварелей и рисунков. Круг научных интересов Хомякова поражает прежде всего необыкновенной разносторонностью, даже «разбросом». Философ и богослов, получивший известность на Западе своими французскими брошюрами о русском церковном любомудрии. Историк и историософ, автор объемистой «Семирамиды», неоконченной и при жизни автора не напечатанной. Социолог и правовед, сумевший в самое глухое николаевское время опубликовать в подцензурной печати острейшие политические статьи. Экономист, разрабатывавший еще в 1840-е годы практические планы уничтожения крепостничества и позже активно влиявший на подготовку крестьянской реформы. Эстетик и критик — литературный, музыкальный, художественный. Полиглот-лингвист, знавший множество древних и новых европейских языков, небезуспешно занимавшийся сравнительной филологией. Правда, все эти интересы Хомякова сосредоточивались почти исключительно на уровне салонных «споров», где его несомненное лидерство вызывало скрытое раздражение. «Хомяков — низенький, сутуловатый, черный человечек, с длинными черными косматыми волосами, с цыганскою физиономиею, с дарованиями блестящими, самоучка, способный говорить без умолку с утра до вечера и в споре не робевший ни перед какою уверткою» (С. М. Соловьев). Изредка появлявшиеся в журналах и сборниках статьи Хомякова обескураживали читающую публику необыкновенной пестротою и кажущейся необязательностью сообщаемых сведений по различным отраслям знания, — а еще более тоном шутливого балагурства, за которым не разберешь, где автор говорит всерьез, а где издевается. И сама необычайная энергия, увлеченность натуры Хомякова создавали дополнительные оттенки его репутации человека «несерьезного». Он, например, увлекался техникой, изобрел паровую машину «с сугубым давлением» (и даже получил за нее патент в Англии), а во время Крымской войны — особое дальнобойное ружье и хитроумные артиллерийские снаряды. Он занимался медициной и много сделал в области практической гомеопатии. Помещик-практик, он открывал новые рецепты винокурения и сахароварения, отыскивал в Тульской губернии полезные ископаемые, разрабатывал «способы улучшения зимних дорог укатыванием». Страстный охотник, замечательный наездник, блестящий стрелок, он, едва ли не первым в России, занялся теоретическими проблемами спорта, — впервые употребив это английское слово на русском языке. (статья «Спорт, охота», 1845). Объяснять эту разносторонность только дилетантизмом — явно несправедливо, тем более что для Хомякова она была принципиальной. Разнообразие интересов человека было для него путем к созданию идеала гармонической универсальной творческой натуры. Он много писал о бедах и невзгодах современной России, об общественных язвах своего времени, — и в глазах властей предержащих прослыл едва ли не революционером, чьи статьи запрещались к печати, а стихи становились достоянием «вольной» поэзии. («Россия», 1854). В восприятии одних современников Хомяков представал «бретером диалектики», человеком текучих, постоянно меняющихся воззрений. В глазах других он оказывался личностью необыкновенно устойчивой, принявшей для себя в качестве единственно возможного «родовое», православное миросозерцание. Он был «вольнодумец, заподозренный полицией в неверии в Бога и в недостатке патриотизма» — и в то же время оказывался «осмеян журналистами за национальную исключительность и религиозный фанатизм». Алексей Степанович Хомяков родился 1 мая 1804 года в Москве на Ордынке, в приходе Егория, что на Всполье. Но детство его протекало в «дворянском гнезде» в Богучарове Тульской губернии. Здесь сохранились предания о давно минувших временах, о любви тишайшего государя к подсокольничему Петру Хомякову. Несомненно, на подростка оказал влияние рассказ о том, как Кирилл Иванович Хомяков, умирая бездетным, предложил крестьянам самим избрать наследника из рода Хомяковых. Крестьяне, собрав нужные сведения о родственниках из рода Хомяковых, выбрали прадеда Алексея Степановича и утвердили его в правах наследства. Не от этого ли предания берет начало представление о важности мирского приговора и общинного духа? Юный Алексей Хомяков любил также вспоминать, что в 1787 году императрица Екатерина проезжала через Тулу и советовала дворянству открыть банк. «Нам не нужно, матушка, банка, — отвечали дворяне, — у нас есть Федор Степанович Хомяков. Он дает нам деньги в заем, отбирает себе во временное владение расстроенные имения, устраивает их и потом возвращает назад». Образ прадеда служил Алексею Степановичу примером для подражания в его собственной хозяйственной деятельности. К сожалению, дед и отец Хомякова не унаследовали рачительности и домовитости своего предка. Степан Александрович Хомяков был человек добрый, образованный, но беспорядочный и вдобавок страстный игрок. Мать Хомякова, Мария Алексеевна, урожденная Киреевская, обладала сильным характером. Когда ее муж проиграл более миллиона рублей в карты в московском английском клубе, она взяла в свои руки управление имениями и возвратила все фамильные богатства. В ознаменование освобождения России от Наполеона в 1812 году она на собственные сбережения построила церковь. Это было проявлением ее патриотизма. Хомяков говорил, что именно своей матери он обязан непреклонной верностью православной церкви и верой в русский национальный дух. Еще мальчиком Хомяков был глубоко религиозен. В семилетнем возрасте его привезли в Петербург. Он нашел этот город языческим и решил быть в нем мучеником за православную веру. Почти в это же время Хомяков брал уроки латыни у французского аббата Буавэна. Найдя опечатку в папской булле, он спросил своего учителя: «Как вы можете верить в непогрешимость папы?». Хомяков был страстным приверженцем освобождения славян и не переставал мечтать о их восстании против турок. В семнадцатилетнем возрасте он бежал из родного дома, чтобы принять участие в борьбе греков за независимость, но был задержан в окрестностях Москвы. Учился Хомяков в Московском университете, окончил его физико-математическое отделение в 1822 году. С 1823 по 1825 год он находился на службе в кавалерийском полку. Вот что говорил после смерти Хомякова его командир: «… образование его было поразительно превосходное. Какое возвышенное направление имела его поэзия! Он не увлекался направлением века к поэзии чувственной. У него все нравственно, духовно, возвышенно. Ездил верхом отлично, по всем правилам берейторской школы. Прыгал через препятствия в вышину человека. На эспадронах дрался превосходно. Обладал силою воли не как юноша, но как муж, искушенный опытом. Строго исполнял все посты Православной Церкви, а в праздничные и воскресные дни посещал все Богослужения». По определению П. А. Флоренского, он был «целомудренный в выражении своей внутренней жизни, и даже до скрытности, весь цельный, и гордый своей цельностью, не допускавший в себе рефлексии над собою» 5 июля 1836 года Хомяков женился на сестре поэта Н. М. Языкова Екатерине Михайловне. Этот брак оказался счастливым. Семейство Хомякова было многочисленным — пять дочерей и четыре сына. Исконная деревенско-помещичья свобода, независимость — от начальства, от литературного труда, от текущей политики — все это придавало особенную направленность его поискам идеальной жизни для человека вообще и для русского человека в частности. Поиски внутренней свободы привели Хомякова к учению, которое позже получило неточное название славянофильства. Факт рождения славянофильской идеологии Н. А. Бердяев рассматривал как явление, имеющее общенациональное значение. «Славянофильство — первая попытка нашего самосознания, первая самостоятельная у нас идеология. Тысячелетие продолжалось русское бытие, но русское самосознание начинается с того лишь времени, когда Иван Киреевский и Алексей Хомяков с дерзновением поставили вопрос о том, что такое Россия, в чем ее сущность, ее призвание и место в мире». В книге Бердяева «А. С. Хомяков» (1912) этот тезис развернут детально, а члены славянофильского кружка представлены «первыми русскими европейцами», которые, пройдя школу европейского философствования, «переболев» шеллингианством и гегельянством, попытались создать основы самостоятельной, собственно русской философии. А началось все с того, что зимой 1839 года Хомяков написал и прочитал в одном из московских салонов статью «О старом и новом». В ней впервые был вычленен исходный вопрос о соотношении «старого» и «нового» в жизни русского общества, о возможности соединения в ней «закона» и «обычая». При этом композиция статьи нарочито парадоксальна. Тезис «Старина русская была сокровище неисчерпаемое всякой правды и всякого добра» тут же опровергается целым набором негативных факторов допетровской жизни. Антитезис «Ничего доброго и плодотворного не существовало в прежней жизни России» — тоже опровергается, и не меньшим количеством позитивных факторов. Синтезис, картина «оригинальной красоты общества, соединяющего патриархальность быта областного с глубоким смыслом государства, представляющего нравственное и христианское лицо», — становится поводом для постановки новых, и тоже непростых, проблем… Статья Хомякова представляла собой вызов, своеобразную перчатку, которую надо было поднять. Вызов принял Иван Васильевич Киреевский: в ответной статье он предлагал иную постановку проблемы. Не в том дело, что лучше, «старое» или «новое», мы «поневоле должны предполагать что-то третье, долженствующее возникнуть из взаимной борьбы враждующих начал». И как в этом «третьем» соотнести «торжество рационализма» (следствие западного влияния) и «внутренний духовный разум» России? «Разрушение жизни» произошло именно из-за несоотнесенности этих начал. Но вместе с тем возвращать «русскую стихию» насильственно — «было бы смешно, когда бы не было вредно». Но и забвение ее приводит к тому, что происходит постоянное и быстрое «истребление остающихся форм»… Уже в этом начальном споре в «свернутом» еще виде содержались основополагающие идеи русского славянофильства утверждение особого пути исторического развития России; поиски особенной миссии ее в отношении к Западу и Востоку, внимание к простому народу — хранителю исконных начал русской жизни, интерес к прошлому и настоящему «единокровных» славянских народов и т. д. Кружок, вскоре составившийся вокруг двух основателей, был весьма невелик, но прочен и устойчив: в основе его единства лежали родственные связи, сходное воспитание и образование (все видные славянофилы в юности были связаны с Москвой и ее университетом), соответствие основных, рождавшихся в жестоких спорах убеждений. И. Киреевский занимался по преимуществу философией и эстетикой; К. Аксаков и Д. Валуев — русской историей и литературой, Ю. Самарин — внутренней политикой и крестьянским вопросом, А. Кошелев — экономикой и финансами, П. Киреевский — фольклористикой. Хомяков и в этом кружке отличался особенной универсальностью интересов и занятий, — он по преимуществу посвятил свою деятельность разработке историософской и религиозной концепции славянофильства. В 1820-х годах развернулась полемика об «Истории государства Российского» Карамзина, охватившая чуть ли не все круги творческой интеллигенции России, и одним из главных вопросов, который она поставила, был вопрос о позиции историка в его отношении к прошлому, о допустимости «художнического», «страстного» подхода к истории. Во второй половине 1830-х годов подобного типа задачу поставил перед собою Хомяков. Материалом для поисков стала всемирная история. Хомяков понимал сложность задачи — и это определило две принципиальные установки его труда: установка на неоконченность («Я ее никогда не кончу», «При жизни моей я не думаю ее печатать…») и на видимый непрофессионализм, «необязательность». Последние подчеркивались даже «бытовым» заглавием всего обширного труда, которое было дано Гоголем случайно прочитав в записях Хомякова имя Семирамиды, Гоголь громогласно возвестил «Алексей Степанович Семирамиду пишет!» Видимый дилетантизм исследования, казалось бы, не подлежит сомнению. «Семирамида», писавшаяся с некоторыми перерывами около 20 лет и составившая три тома, вполне сохранила стиль и особенности «домашних» бесед в славянофильском кружке в ней отсутствуют цитаты, почти нет указаний на источники (а в качестве таковых Хомяков держал в памяти сотни исторических, философских и богословских сочинений), некоторые факты изложены неточно, некоторые сопоставления (особенно этимологические) явно поверхностны и случайны. Однако «любительская» позиция Хомякова происходит вовсе не от недостатка сведений и не от неумения работать профессионально. В ряде тезисов Хомяков заявляет господствующая историческая наука не в состоянии определить внутренние, действительные причины движения истории, — следовательно, это должен сделать любитель в свободном поиске тезисов и их доказательств и в форме, «отрешенной от сугубой научности». Параллельно с собственно историософским вариантом «Семирамиды» создается ее публицистический вариант — серия статей «в никем не читаемом «Москвитянине» «Письмо в Петербург о выставке» (1843), «Письмо в Петербург по поводу железной дороги» (1844), «Мнение иностранцев о России» (1845), «Мнение русских об иностранцах» (1846), «О возможности русской художественной школы» (1847), «Англия» (1848), «По поводу Гумбольдта» (1848) и некоторые другие. Их собственно публицистическую цель Хомяков пояснил в одном из писем. «Я хотел, я должен был высказать заветную мысль, которую носил в себе от самого детства и которая долго казалась странною и дикою даже моим близким приятелям. Эта мысль состоит в том, что как бы каждый из нас ни любил Россию, мы все, как общество, постоянные враги ее потому что мы иностранцы, потому что мы господа крепостных соотечественников, потому что одуряем народ и в то же время себя лишаем возможности истинного просвещения.» Внешне историософские построения Хомякова кажутся простыми. Из трех возможных «разделений человечества» («по племенам», «по государствам» и «по верам») наиболее значимым оказывается последнее, но для того, чтобы понять веру народа во всех ее аспектах, необходимо изучение первичного этапа народознания «племени», концентрирующего «физиологию» данного народа. Анализируя первоначальные движения племен, Хомяков приходит к выводу: «Каждый народ имел свою исключительную страсть, то есть был одностихиен. Рассматривая «исключительную страсть» древних народов, Хомяков выделяет две антиномичные стихии, определявшие облик первоначального существования людей на Земле «народы завоевательные» и «народы земледельческие». В дальнейшем развитии своем эта антиномия осложнилась множеством вариантов, но развитие всемирной истории Хомяков мыслит как своеобразную реализацию драматического конфликта двух противоположных духовных «начал». Символ веры в стихии «иранства» — божество в виде свободно творящей личности. «Кушитство» противопоставляет этому символу свободы стихию необходимости. Соответственно этой антитетичной паре (свобода — необходимость) в «кушитских» религиях (наиболее яркими из них становятся пантеистические религии буддизм, шиваизм и др.) основным символом становится Змея (связываемая с плодородием, землей и водой, женской или мужской производящей силой, временем, мудростью и т. п.). «Иранская» мифология враждебна Змее. Геркулес побеждает Гидру, Аполлон — Пифона, Вишну — Дракона. При наличии в «иранстве» примеси «кушитства» непременно побеждает последнее. Духовная свобода должна быть абсолютной, любая же уступка необходимости ведет к гибели духовной свободы. Этот процесс Хомяков иллюстрирует, разбирая историю Древней Греции и Рима, историю победы «кушитства» у изначально «иранских» народов европейского Севера. Появление христианства представляло героическую попытку противостояния мировому «кушитству», которое в христианских странах перешло «в логику философских школ». И отрицаемое Хомяковым гегельянство стало своеобразным триумфом «кушитства» в веке девятнадцатом. Н. Бердяев назвал антиномию «иранство» — «кушитство» «самой замечательной, наиболее приближающейся к гениальности, идеей Хомякова». Рассуждая о православии, католичестве, протестантизме, магометанстве, буддизме, конфуцианстве и т. д., Хомяков отталкивался от «веры» как явления многозначного. В основу положительной программы философа положены поиски путей воссоздания духовности при осознании изначальной «сущности» каждого народа, которая может быть определена только при уяснении законов и факторов исконной народной веры. «Нигилизм» так же, как и «фетишизм», приводят к нравственному тупику, выход из которого (как внутри стихии «иранства», так и в «кушитстве») лежит в осознании общих исторических путей дальнейшего единого движения вперед. Таким образом, прогресс оказывается невозможен без «возвратной оглядки», — это еще один из хомяковских «парадоксов». Хомяков был знаком и дружен со многими выдающимися людьми своей эпохи с Пушкиным и Гоголем, Лермонтовым и Веневитиновым, Аксаковыми и Одоевскими, Чаадаевым и Грановским, Шевыревым и Погодиным, Белинским и Герценом, Самариным и Языковым, Бартеневым и Гильфердингом. В юности он полемизировал с Рылеевым, доказывая лидеру декабристов несправедливость замышлявшейся им «военной революции» и обвиняя его в стремлении к «тирании вооруженного меньшинства». В зрелых летах он много полемизировал с западниками и гегельянцами, один из которых — Герцен, — не согласившийся со своим оппонентом, записал, однако, 21 декабря 1842 года: «Я рад был этому спору. Я мог некоторым образом изведать силы свои, — с таким бойцом помериться стоит всякого ученья». В 1850-е годы Хомяков стал своеобразным символом философской мысли «консервативной Москвы», незыблемым, непоколебимым и неизменно оппозиционным к правительству, к революционерам, пытающимся свергнуть его насильственно, к либералам стремящимся к «золотой середине». На склоне лет Хомяков не пленялся уже славою поэта. Ему хотелось быть не только мыслителем и ученым, и он положительно считал себя всеведущим. Не было такого вопроса, по которому он не высказывался. Книги он словно проглатывал. Его друзья говорили, что ему достаточно одной ночи, чтобы усвоить себе самое глубокомысленное сочинение. Наделенный от природы могучим здоровьем, он умер почти «по-базаровски». В сентябре 1860 года Алексей Степанович отправился в свои рязанские имения, где, в частности, лечил крестьян от холеры. Заразился сам — и вечером 23 сентября опочил в своей деревне Ивановское. Его хоронили в серый осенний день, в Даниловом монастыре, пять или шесть родных и друзей, да два товарища его молодости. После него остался ряд публицистических статей по самым разным проблемам несколько французских брошюр богословского содержания и много рукописей, частично разобранных и опубликованных его учениками. Русская мысль начала осваивать наследие Хомякова много лет спустя после его кончины — и лишь к концу XIX столетия, когда были, хотя и в относительной полноте, изданы основные его сочинения, когда отшумели бури «шестидесятнической» революционности и начала формироваться русская религиозная философия, — выявились действительные масштабы этой фигуры московского спорщика, щеголявшего в европеизированных салонах в зипуне и мурмолке. Но и здесь, в позднейшем осмыслении, не обошлось без парадоксов. ... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804-1860) русский философ, развивал идеи славянофильства в философии. Родился в семье дворянина-помещика, умер от холеры. Хомяков заложил основы метафизической философской системы, развитой в работах последующих русских философов. Он полагал, что Божия истина выходит за пределы логического постижения. Она объект веры, в то же время вера не противоречит логическому пониманию, хотя и обладает металогическим характером. Он считал, что гармония веры и рассудка дает «всецелый разум». Человек представляет собой существо, обладающее рациональной волей и нравственной свободой. Свобода выражается в возможности выбора между праведностью и грехом. Все, что сотворено, находится в греховном состоянии или действительном, или возможном. Спасение от греха состоит или в отсутствии искушения, или в Божией милости. Бог указал сотворенному путь спасения от греха. Он явился в образе Богочеловека Иисуса Христа, верховного судьи сотворенного во грехе. Он заставляет человека осознать полную свою вину, однако одновременно проявляет и любовь отца. Он, по словам Хомякова, объединяет себя с каждым, кто его не отвергает, с каждым, кто тянется к правде, которая заключена в церкви. Заложив основы метафизической религиозной системы, Хомяков наметил ее основные принципы, которые потом были разработаны в трудах корифеев русской философской мысли Вл. Соловьева, Бердяева и др. Хомяков понимал церковь как органическое целое, как тело, во главе которого стоит Иисус Христос. Человек верующий находит в церкви более совершенную жизнь. Песчинка, говорит Хомяков, действительно не получает нового бытия от груды, в которую ее забросил случай... Но всякая частица вещества, усвоенная живым телом, делается неотъемлемой частью его организма и сама получает от него новый смысл и новую жизнь: таков человек в Церкви, в теле Христовом, органическое основание которого есть любовь. Церковь обеспечивает многим людям свободу, которая возникает тогда, когда это единство покоится на самоотверженной и бескорыстной любви. Свобода верующего возникает в силу того, что он находит в церкви самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, а в силу своего духовного, искреннего единения со своими братьями, со своим Спасителем. Он находит в ней себя в своем совершенстве или, точнее, находит в ней то, что есть совершенного в нем самом Божественное вдохновение, постоянно испаряющееся в грубой нечистоте каждого отдельного существования. Это очищение совершается непобедимою силою взаимной любви христиан в Иисусе Христе, ибо эта любовь есть Дух Божий. Христианство, указывал Хомяков, есть свобода во Христе. Основным принципом церкви для Хомякова выступала соборность, которая означала, что абсолютным носителем истины является только церковь, а не патриарх, духовенство, вселенский собор в отдельности. Для Хомякова церковь означает всегда православную церковь, поэтому о католицизме и протестантизме Хомяков не говорит как о церкви. В то же время он не считал, что православная церковь владеет всей правдой, так как принципы христианства еще нигде не осуществились в полной мере. Для Хомякова католицизм воплощает в себе единство без свободы, а протестантизм свободу без единства. Только христианство, по Хомякову, воплощает в себе сочетание единства и свободы, т.е. истинный принцип соборности, который опирается на любовь к Боту и на любовь ко всем, кто любит Бога. Наиболее ценным в философских работах Хомякова является его акцентирование важности единства любви и свободы, их неразрывного единства. Для него христианство воплощает в себе религию любви, что является источником свободы. Первенствующее значение Хомяков придавал русской деревенской общине, которая на своих сходках принимала единодушное решение в соответствии с принципами справедливости, совести и истины. Хомяков выступал за демократию, отстаивая идеалы гуманности, считая, что каждая народность должна развиваться мирно и самобытно. Он также выступал против рабства, полагая, что главным злом рабства является безнравственность. Хомяков, подобно Киреевскому, оценивает европейскую культуру как формальную, сухую и рационалистическую, в то время как русская культура, по его мнению, связана с идеями разумности и цельности. В то же время Хомяков указывал на недостатки русской жизни, часто осуждая порядки, существовавшие в России. Он полагал, что Россия не смогла воплотить свой идеал в полной мере в жизнь потому, что очень мало внимания у русского народа уделяется логическому способу мышления, без соединения его со сверхлогическим познанием действительности. Однако Хомяков верил в великую миссию русского народа. Он верил, что наступит время, когда русский народ проявит все свои духовные силы и будет всецело придерживаться принципов православия. Россия, по его словам, должна стоять в центре мировой цивилизации, она станет «самым христианским из всех человеческих обществ». В то же время, превознося Россию и видя в ней идеал, к которому идет истинное общество,-Хомяков ценил в Западной Европе многое, она была для него сосредоточением многих духовных ценностей, страной «святых чудес». Однако в Западной Европе не была развита идея соборности, которая была так мила и близка Хомякову. Соборность для Хомякова означала любовь людей к одним и тем же ценностям, она выражалась в свободе и единении всех людей. Соборность это характерная черта церкви и общины, с ее помощью можно разрешить многие трудные проблемы социальной жизни. Для Хомякова именно христианство было той религией, которая соединяла в себе любовь и свободу.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(род. 1 мая 1804, Москва ум. 23 сент. 1860, с. Ивановское ныне Липецкой обл.) рус. религиозный философ, публицист и поэт, один из основоположников славянофильства. Выступил с учением о *соборности*, характеризующим природу не только христ. церкви, но и процессов познания и творчества, человека и общества (союза индивидов, собранных во имя идеи Бога и любви в свободное и органическое единство). Эта концепция в дальнейшем стала одной из основ всеединства и личности в рус. религиозной философии (В.С.Соловьев, Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, Л.П. Карсавин, С.Л.Франк). Существование человека динамично, ибо он наделен способностью устремляться к Богу, но для сохранения этой устремленности необходимо особое, состояние, истинная вера (включающая волю), лишь в согласии с которой целостный дух человека может постичь истину. В рус. крестьянской общине видел одну из важнейших особенностей развития России, а в православии единственный источник просвещения на Руси. Выступал против *чужеродных* начал западной цивилизации. Произв. Хомякова были изданы в *Поли. собр. соч.*, т. 1-8. М.ч 1900-1904.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1.5.1804, Москва 23.9.1860, с. Ивановское, ныне Данковского рна Липецкой обл.), рус. публицист, религ. философ, поэт; основатель славянофильства (см. Славянофилы). Был близок моск. кружку любомудров. Сторонник отмены крепостного права путём реформы. В самодержавии видел единственно возможную для России политич. власть, но предлагал созыв Земского собора и ряд др. либеральных реформ (свободное выражение обществ. мнения, отмена смертной казни и т. п.). Статьёй X. «О старом и новом» (1839), распространявшейся в списках, датируется возникновение славянофильства. Творчеству X. свойственна полемич. направленность (критика католицизма, протестантизма, западничества, нем. классич. идеализма и др.). В центре его воззрений учение о начале «соборности» («кафоличности», цельности, внутр. полноте), характеризующем природу не только христ. церкви, но также человека, общества, процессов познания и творчества. «Соборность» трактуется X. как общий метафизич. принцип устроения бытия, описывающий множество, собранное силой любви в «свободное и органическое единство» (противоположный тип «ассоциация», формальное, внеш. соединение множества элементов). В дальнейшем это учение X. стало одной из основ концепций всеединства и личности в рус. религ. философии (Вл. Соловьёв, E. H. Трубецкой, П. А. Флоренский, Л. П. Карсавин, С. Л. Франк). Существование человека, по X., динамично: он наделён способностью устремляться к бытию, богу, но для сохранения этой устремлённости необходимо особое состояние, «истинная вера», когда всё многообразие духовных и душевных сил человека собрано в живую и стройную цельность (важную роль в этом X. отводил воле). Вера это одновременно «познание и жизнь», «живознание». В социальной философии противопоставление «соборности» и «ассоциативности» выступает у X. в виде антитезы общины и «дружины» (или «коммуны»), «истинного братства» и «условного договора» и т. д.; идеализируя рус. крест. общину, он усматривает в ней наибольшее приближение к обществ. идеалу. Мировая история, по X., это история народов, каждый из к-рых мыслится в духе романтизма как коллективная личность, «живое лицо», наделённое неповторимым обликом, характером и историч. призванием. Духовные истоки нац. истории объясняются у X. преобладанием в них «ассоциативности» или «соборности» (общинности); с этим же связано и возведение в «Записках о всемирной истории» всех мировых религий и культур к двум началам «кушитскому» (покорность необходимости вещественной или логической, религ. магизм и т. п.) и «иранскому» (свободная стихия духа, личности, устремлённость к творчеству, нравств. самосознание и т. д.). Специфич. характер рус. истории X., как и др. славянофилы, усматривал в православии как единств. источнике просвещения на Руси, в «мирном» процессе образования рус. нации, в общинном начале как основе обществ. устройства. Усвоение высшим сословием «чужеродных» начал зап. цивилизации привело, по X., к разрыву между «просвещённым обществом» и народом, достигшему апогея в послепетровскую эпоху; возвращение к исконным началам единств. путь к созданию самобытной нац. культуры. В рамках этой консервативной культурно-историч. и социальной утопии, общей для всех славянофилов, X., в отличие от И. В. Киреевского и К. С. Аксакова, более критически относился к ранним этапам рус. истории. Автор стихотворных трагедий «Ермак» и «Дмитрий Самозванец», лирич. стихотворений, проникнутых гражд. пафосом («России» и др.).... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804-1860) рус. философ-идеалист, богослов, поэт и драматург. Один из гл. идеологов славянофильства. Испытал влияние патристики и класс, нем. философии. Развивал учение о церкви как живом «богочеловеческом» организме, в к-ром на основе любви к богу рождается релит, соборность, духовн. свобода и братство. Идеализируя православие, X. полагал, что оно преодолевает авторитаризм католицизма и индивидуализм протестантизма. Основу бытия, по Х» составляет воля «всесущего разума», лишь в согласии с к-рым целостный дух человека (включающий веру) может постичь истину. В рус. крестьян, общине и православии он видел одну из важн. особенностей развития России. X. выступал за отмену крепост. права, но в рамках са-модерж. гос-ва.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

- один из наиболее видных вождей славянофильства (см. XXX, 307). Родился в Москве 1 мая 1804 г. Отец Х., Степан Александрович (умер в 1836 г.), был слабовольный человек; член английского клуба и игрок, он проиграл более миллиона; богатый московский барин, он интересовался явлениями литературной жизни; без ума влюбленный в своих сыновей (Алексея и старшего Федора), он не оказал влияния на их духовное развитие. Главой семьи была мать, Марья Алексеевна (урожденная Киреевская, умерла в 1858 г.), властная и энергичная женщина, державшая в своих руках весь дом и огромное хозяйство. Ей Х., по собственному признанию, был обязан *своим направлением и своей неуклонностью в этом направлении*. Все позднейшие убеждения Х. имеют свои корни в семейных традициях и обстановке детских лет. Мать воспитала его в строгой преданности православной церкви и национальным началам жизни. Сначала главное внимание было обращено родителями Х. на новые и латинский языки, которому учил их аббат Boivin. В 1815 г. семья переехала в Санкт-Петербург. 11-летнему Х. Санкт-Петербург показался языческим городом; он решил претерпеть все мучения, но не отказываться от православной веры. В Санкт-Петербурге Х. учил русской словесности драматический писатель Жандр , друг Грибоедова . Образование его закончилось в Москве, где по зимам жили родители Х. после отъезда из Санкт-Петербурга (1817 - 1820). Здесь Х. и его брат близко сошлись с братьями Д. и А. Веневитиновыми, и вместе с ними продолжали образование под руководством доктора философии Глаголева, слушая на дому лекции профессора университета Щепкина по математике и Мерзлякова по словесности. Закончив образование, Х. выдержал при Московском университете экзамен на степень кандидата математических наук. В 1822 г. Х. поступил на службу в кирасирский полк, стоявший на юге России. В годы юности Х. мечтал о войнах и жаждал военной славы; на 17-м году жизни, когда в Греции начиналась война за освобождение, он попытался тайно уйти из дому, чтобы принять участие в войне, но на заставе города его вернули. В 1823 г. Х. перешел в конногвардейский полк и жил в Санкт-Петербурге. В начале 1825 г. Х. вышел в отставку и уехал за границу. В Париже он занимался живописью и заканчивал свою трагедию *Ермак* (поставлена в Санкт-Петербурге в 1827 г.). На возвратном пути, в конце 1826 г., Х. побывал в Швейцарии, Северной Италии и землях северных славян, которые его встретили как *любимого родственника*. В 1827 - 1828 гг. Х. жил в Санкт-Петербурге, посещая салоны Е.А. Карамзиной и князя В.Ф. Одоевского и выступая с остроумными и горячими опровержениями модного тогда шеллингизма. Когда в 1828 г. началась война с турками, Х. снова вступил на службу в Белорусский гусарский полк; он был адъютантом при генерале Мадатове и принимал участие в нескольких сражениях; за храбрость получил орден святой Анны с бантом. По заключении Адрианопольского мира Х. во второй и последний раз вышел в отставку. Последующая его жизнь не богата внешними событиями. Он не нуждался в службе и успешно занимался сельским хозяйством, деятельно заботясь о своих интересах. В своих имениях (Липицах Рязанской губернии и Богучарове Тульской губернии) он проводил летние месяцы, а по зимам обыкновенно жил в Москве. В 1836 г. он женился на Екатерине Михайловне Языковой, сестре поэта. Брак был на редкость счастлив. В 1847 г. Х. ездил за границу, побывал в Германии, Англии и Праге. Последнее десятилетие его жизни было ознаменовано для него тяжелыми событиями: смертью жены, друга - И.В. Киреевского - и матери. Сам Х. умер от холеры 23 сентября 1860 г., в селе Терновском (Казанской губернии). Х. был один из немногих людей, не переживших кризиса в своем мировоззрении. Для него всегда оставались вне всякого сомнения истины православия, вера в исключительную судьбу России и в ее национальные устои. Н.А. Муханов, познакомившись с Х. в 1824 г., говорит о нем, что *он никогда не вдавался в заблуждения молодости, жизнь вел строгую, держал все посты, установленные церковью, так что с самых юных лет он был, каким мы знали его в позднее время*. Кошелев , знавший Х. с 1823 г. до самой смерти, утверждал, что ему не приходилось встречать человека более постоянного в своих убеждениях и в сношениях с людьми. Тот же Кошелев говорит о петербургском периоде жизни Х. (1827, 1828): в это время и всегда Х. был *строгим и глубоко верующим православным христианином*. Вся жизнь Х. ушла на защиту и утверждение основ его миросозерцания. Он отрицательно относился к выводам Шеллинга и Гегеля, но пользовался их оружием как аргументами. Х. начал писать рано: еще до поступления в военную службу он писал стихи, перевел *Германию* Тацита и несколько стихотворений из Виргилия и Горация. Первые стихотворения Х. написаны под сильным впечатлением поэзии Веневитинова, в духе романтизма. Еще больше романтические течение отразились в двух его драмах. О *Ермаке* (напечатан в 1832 г.) Пушкин отозвался следующим образом: *Ермак - лирическое стихотворение, не есть произведение драматическое. В нем все чуждо нашим нравам и духу, все, даже самая очаровательная прелесть поэзии*. О *Дмитрии Самозванце* Белинский писал: *стихи так же хороши, как и в *Ермаке*, местами довольно удачная подделка под русскую речь, а при этом совершенное отсутствие драматизма, характеры - сочиненные по рецепту; герои драмы - идеальный студент на немецкую стать; тон детский, взгляды невысокие, недостаток такта действительности совершенный*. В настоящее время трагедии Х. имеют лишь биографический и исторический интерес, точно так же как и большинство его стихотворений. Х. не был истинным поэтом: он вполне справедливо писал о своих стихах, что *они когда хороши, держатся мыслию, т. е. прозатор везде проглядывает, и следовательно должен, наконец, задушить стихотворца*. В тридцатые годы складывается теория славянофильства - и Х. принадлежит важнейшая роль в ее разработке. Члены кружка, которые взялись за это дело, в начале тридцатых годов были, по словам Кошелева, ярыми западниками, и Х. почти один отстаивал необходимость для каждого народа самобытного развития, значение веры в человеческом душевном и нравственном быту и превосходство нашей церкви над учениями католичества и протестантства. И.В. Киреевский перешел к славянофильским взглядам под большим влиянием Х. После закрытия *Европейца* происходит тесное сближение Киреевского с Х., начинается совместная работа над разработкой системы, вербуются прозелиты (Д.А. Валуев , А.Н. Попов , позже К.С. Аксаков и Ю. Самарин ). В стихотворениях Х. тридцатых годов имеются налицо все элементы славянофильской теории: вера в гибель Запада и будущее России (*Ложится тьма густая на дальнем Западе, стране святых чудес... Век прошел и мертвенным покровом задернут Запад весь. Там будет мрак глубок... Услышь же глас судьбы, воспрянь в сияньи новом, проснися дремлющий Восток*... *И другой стране смиренной, полной веры и чудес, т. е. России - Бог отдаст судьбу вселенной, гром земли и глас небес*), убеждение в самобытности и ценности русских начал и т. д. В своих стихах Х. всегда отводил много места славянству и его будущему: его поэзия даже называется *поэзией славянства*. Еще в 1831 г. Х., в оде по поводу польского мятежа, рисовал картину будущего: *гордо над вселенной, до свода синего небес орлы славянские взлетают широким дерзостным крылом, но мощную голову склоняют пред старшим - Северным Орлом. Их тверд союз, горят перуны, закон их властен над землей, и будущих Баянов струны поют согласье и покой!..* К концу тридцатых годов Х., по настоянию своих юных друзей, Д.А. Валуева и А.Н. Попова, начал заносить на бумагу свои *Мысли о всеобщей истории*. С этим трудом Х. не расставался до своей смерти и довел систематическое обозрение всемирной истории до половины средних веков. *Записки о всемирной истории* были напечатаны только по смерти Х. и занимают в последнем издании его сочинений три объемистых тома (V - VIII). Х. ставил своей задачей собственно не историю, а схему, которая охватывала бы жизнь всех племен земного шара и рассматривала бы исторический процесс с точки зрения внутренних сил, его обуславливающих, главным образом - религии. Нельзя отказать Х. в огромных сведениях, но он пользуется ими до крайности тенденциозно, оправдывая излюбленные славянофильские идеи о характере истинного просвещения, о рационализме и вещественности западных начал, о полноте духа, проявившейся в славянских землях и т. д. Исторический трактат изобилует самыми странными с научной точки зрения положениями: Х. находит славян за несколько тысячелетий до Рождества Христова: англичане, по его мнению, в сущности, угличане, тюринги - тверичи, Эвксин - Сине море и т. п. - В начале сороковых годов славянофильская доктрина получает выработанный и стройный вид во время споров с западниками (Герценом , Грановским и др.) в салонах Елагиной и Свербеевых . В этих спорах главную роль среди славянофилов играл Х.; обладая огромной эрудицией, особенно в сфере церковной истории и богословия, и необыкновенными диалектическими способностями, он был опасным противником западников. Вот как характеризует его Герцен: *Ум сильный, подвижный, богатый средствами и неразборчивый на них, богатый памятью и быстрым соображением, он горячо и неутомимо проспорил всю свою жизнь... Во всякое время дня и ночи он был готов на запутаннейший спор и употреблял для торжества своего славянского воззрения все на свете - от казуистики византийских богословов до тонкостей изворотливого легиста. Возражения его, часто мнимые, всегда ослепляли и сбивали с толку*. Первая журнальная статья Х.: *Замечания на статью о чресполосном владении* напечатана в *Московском Наблюдателе* (1835, апрель, книга 2-я). Статья *О старом и новом*, не предназначавшаяся для печати, была прочитана на вечере у Киреевского. Взгляды, высказанные здесь Х., во многом отличаются от его позднейших и поражают своей парадоксальностью. Статья Х.: *О сельских условиях* (*Москвитянин*, 1842, книга 6) была вызвана указом об обязанных крестьянах. Вслед за ней появился (там же, книга 10) ответ Х. на сделанные ему возражения (*Еще о сельских условиях*). По вопросу о способах и сроке совершения крестьянской реформы славянофилы расходились во взглядах: Киреевский был против крайних мер, а Х. и Кошелев защищали полное освобождение крестьян посредством одновременного выкупа во всей России. В названных статьях Х. рассуждал о принципах, которые должны были лечь в основу свободных договоров между крестьянами и помещиками. Как вознаграждение со стороны первых за землю, Х. рекомендует половничество. Защищая полюбовность сделок и отрицая определение повинностей законом, Х. настаивает на том, чтобы помещики заключали договоры не с отдельными лицами, а с обществом, при условии сохранения общинного землепользования. Выяснение вопроса об общине составляет заслугу Х.: защитники общины немного прибавили его к доводам в пользу общины. Х. выяснял и экономическое, и нравственное значение общины, с помощью которой достигаются *сохранение исконного обычая, право всех на собственность поземельную и право каждого на владение, нравственная связь между людьми и нравственное воспитание людей в смысле общественном посредством постоянного упражнения в суде и администрации мирской, при полной гласности и правах совести*. Х. видел в общине единственно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории, из которого мог развиться целый гражданский мир. Взгляды Х. на общину изложены в замечательном письме к А.И. Кошелеву от 1849 г. Крестьянский вопрос не переставал занимать Х. в течение всей его жизни: много свидетельств этому представляет его переписка. В 1858 г. он отослал свой проект об отмене крепостного права Я.И. Ростовцеву . Требуя освобождения с землей путем однообразного, одновременного и обязательно выкупа, Х. проектировал чрезвычайно мелкий надел. Практические мероприятия Х. по отношению к своим крестьянам не вполне соответствуют его теоретическим взглядам. - В первой половине 40-х годов Х. помещал свои статьи в *Москвитянине*. Обладая блестящим литературным талантом, Х. защищал положение славянофильской школы, касаясь самых разнообразных тем. Таковы его статьи: *Письмо в Петербург о выставке* (1843), *Опера Глинки *Жизнь за Царя* (1844), *Письма в Санкт-Петербург по поводу железной дороги* (1845). В 1844 г. Х. выпустил сборник стихотворений, крайне недружелюбно встреченный Белинским. В 1845 - 1847 гг., по поводу написанного Х. введения к *Историческому Сборнику* Д.А. Валуева, между Х. и Грановским завязалась полемика; в своем последнем ответе, отказываясь от ее продолжения, Грановский признал *превосходную ловкость противника в умственной гимнастике*. Наиболее значительна статья Х.: *Мнение иностранцев о русских* (*Москвитянин*, 1845). В *Московских Сборниках* 1846 и 1847 гг. Х. напечатал *Мнение русских об иностранцах* и *О возможности русской художественной школы*. В последней статье подчеркивается необходимость живого общения с народом (*восстановление наших частных умственных сил зависит вполне от живого соединения со стародавней и все-таки нам современной русской жизнью, и это соединение возможно только посредством искренней любви*). *Письмо об Англии* (*Москвитянин*, 1848, книга 7-я) содержит парадоксальную, но блестящую характеристику англичан, торизма и вигизма. Сочувствие автора - на стороне торизма. К 1849 г. относится статья *По поводу Гумбольдта*: западные начала жизни оказываются беспомощными, единственное спасение Запада - в принятии православия, содержащего вечную истину первобытного христианства во всей ее полноте, т. е. тождество единства и свободы, проявляемое в законе духовной любви. В последние годы царствования Николая I , годы крайнего стеснения мысли, Х. писал мало. Статья, написанная им по поводу статьи И.В. Киреевского *О характере просвещения и о его отношении к просвещению России* (помещенной в первой книге *Московского Сборника*), предназначалась для 2-й книги Сборника, которая не была пропущена цензурой. В этой статье Х. развивает положения Киреевского о раздвоении и рассудочности, как последнем слове западноевропейской образованности, и цельности и разумности, как выражении древнерусской образованности, но отказывается принять мнение Киреевского о том, что *христианское учение выражалось в чистоте и полноте во всем объеме общественного и частного была древнерусского*. На вопрос, почему же Россия, при гораздо высшем начале, не опередила Европу, Х. отвечает: *просветительное начало, по своей всесторонности и полноте, требовало для своего развития внутренней цельности в обществе, которой не было; этой цельности не могло оно дать мирными путями вследствие неполного понятия о православии в значительной части людей, составляющих русский народ, и недостатка определенного сознания во всех*. В древней Руси шла борьба народа с государственной властью или земщины с дружиной. Дружина и была той силой, которая препятствовала действительному воплощению истинного просветительного начала в русскую жизнь. В 1854 г. было написано Хомяковым и распространилось во многочисленных списках стихотворение *Россия*, заключающее известную характеристику: *В судах черна неправдой черной и игом рабства клеймена, безбожной лести, лжи тлетворной, и лени мертвой и позорной, и всякой мерзости полна!* Когда славянофилы, в 1856 г., получили возможность издавать *Русскую Беседу*, Х. был деятельным сотрудником и духовным руководителем журнала. Многие редакционные статьи принадлежат ему. Им было написано и предисловие к журналу, излагавшее его credo. Из статей Х., напечатанных в *Русской Беседе*, выдаются: *Разговор в Подмосковной* (определение элемента народного и общечеловеческого), *Письмо к Т. Филиппову*, *Замечания на статью Соловьева *Шлецер и антиисторическое направление*, *Картина Иванова*. В последние годы своей жизни Х. принял деятельное участие в восстановлении *Общества Любителей Российской Словесности при Московском университете* и был избран его председателем. Сохранилось несколько его речей; одна из них была обращена к графу Л. Толстому , в ответ на его речь о необходимости свободного искусства. Х. указывает на несоответствие его теории о самодовлеющем искусстве с его художественной деятельностью, одним из важных элементов которой является обличение. В словесности, по словам Х., *вечное и художественное постоянно принимает на себя временное и преходящее, превращая и облагораживая его, и все разнообразные отрасли человеческого слова беспрерывно сливаются в одно гармоническое целое*. В 1858 г. Х. редактировал известное *Послание к Сербам*. Объединение славянофильских начал происходило на почве богословия и своеобразной философии. Философия Х. ближайшим образом примыкает к Киреевскому, но богословие - та специальная область, единственным представителем которой был Х., являвшийся среди славянофилов верховным авторитетом по вопросам веры. Особенно занимали его вопросы об отношении веры к знанию и о положении православия среди других исповеданий. В конце второй половины 1840-х годов он написал *Опыт катехизического изложения учения о церкви*; этот труд был издан только после его смерти в *Православном Обозрении* 1864 г. К 1844 - 55 годам относится переписка Х. с англичанином Пальмером, вызванная желанием последнего оставить англиканскую церковь. С особенной обстоятельностью рассмотрено православие в его отношениях к католичеству и протестантству в трех брошюрах Х., вышедших по-французски за границей в 1853, 1855 и 1858 годах, под общим заглавием: *Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях*. Во второй брошюре результатом нравственного братоубийства, выразившегося в разделении церквей, выставляется, между прочим, союз Запада с исламом против православия. В 1860 г. Х. приготовил для французского журнала *Union Chretienne* статью *о библейских трудах Бунзена*, *Письмо к Утрехтскому епископу* и заметку *о значении слов: католический и соборный*; только последняя была напечатана в журнале. Х. принадлежит перевод посланий апостола Павла к Галатам и к Ефсеям. Все богословские труды Х. собраны во 2-м томе его *Сочинений*. Только в 1879 г. этот том был допущен к обращению в России, причем издателем было поставлено в обязанность упомянуть, что *неопределенность и неточность встречающихся в нем некоторых выражений произошла от неполучения автором специально-богословского образования*. Последователи Х. приписывают его богословским трудам огромное значение и готовы признавать его *отцом церкви*. Представители официальной науки расходятся в их оценке: одни заподозревают Х. в неправославии. Другие думают, что Х. открыл новый метод в науке православного богословия и что немногие профессиональные богословы так хорошо поняли дух православия, как Х. Во всяком случае, в русском богословии не обнаруживаются до сих пор результаты пользования новым методом, а за границей брошюры Х. большого впечатления не произвели. Центральным пунктом теологии Х. является выяснение идеи церкви. Рассматривая церковь как живой организм любви и истины, Х. говорит: *Церковь не в более или менее значительном числе верующих, даже не в видимом собрании верующих, но в духовной связи, их объединяющей*. Полнейшая свобода исследования предоставляется членам церкви, и только начало деятельной любви обеспечивает ее единство. Церковь составляют или, вернее, творят не одна иерархия, но все ее члены, пребывающие в живом взаимодействии между собой. Католичество изменяет началу свободы во имя единства, протестантство - наоборот. Православие одно осталось верным духу христианства, являясь гармоническим сочетанием единства и свободы в принципе христианской любви; католичество, в силу особых условий своего развития, прониклось рационализмом, отвергнув соборное начало; протестантство есть только дальнейшее развитие католического рационализма, приводящее от единства к свободе. По мнению Владимира Сергеевича Соловьева , Х., критикуя католичество и протестантство, имеет дело с конкретными историческими явлениями; между тем православие рассматривается им не в исторической обстановке, а в том идеальном представлении, которое составили о нем славянофилы. Свои философские воззрения Х. не успел выразить с той полнотой, с какой обработана его теология. Первая философская его статья *По поводу отрывков, найденных в бумагах И. В. Киреевского* (*Русская Беседа*, 1857, 1), и представляет реконструкцию философских взглядов Киреевского. Письмо его к Ю.Ф. Самарину: *О современных явлениях в области философии* напечатано в *Русской Беседе* (1859, книга 1-я). Второе философское письмо к Самарину осталось незаконченным (*Русская Беседа*, 1860, книга 2-я). В этих статьях набросана только гносеология Х. Исходя из обычного славянофильского взгляда, по которому рационализм упирается в глухую стену, Х. усматривает гносеологическую ошибку рационализма в том, что он источник познания видит только в рассудочной деятельности, в не во всей полноте сил духа, недостаточно высоко ценя значение воли для познания. Рассудок постигает только законы познаваемого; живая действительность воспринимается всею полнотой сил духа. В онтологии Х. успел установить только одно понятие Сущего, которое он определяет как Разумную Волю или как Волящий Разум. Философская система славянофильства, построенная Х и Киреевским, еще не нашла компетентной оценки. В гносеологических взглядах Х. несомненно много нового и интересного. В 1900 г. сочинения Х. вышли в Москве в новом тщательном издании в 8 томах (том 1 и 3 - прозаические сочинения; том 2 - богословские труды; том 4 - драмы и стихи; т. 5, 6 и 7 - записки о всемирной истории, том 8 - письма). Биография и свод отрывков, характеризующих учение Х. - в книге В. Ляскоронский *А. С. Х. Его жизнь и сочинения* (Москва, 1897). Взгляды Х. рассматриваются во всех трудах, посвященных славянофильству. Теологическому учению Х. посвящены статьи Н.И. Барсова (в книге *Исторические, критические и полемические опыты*, Санкт-Петербург, 1879), Иванцова-Платонова (в *Православном Обозрении*, 1869), Певницкого (в *Трудах Киевской Духовной Академии*, 1869 и 1870). Обозрение литературы о Х. - см. в статье Колубовского *Материалы для истории философии в России* (*Вопросы философии и психологии*, 1891, книга 6-я). Подробный библиографический указатель дан также в появившемся в 1902 г. обширном труде профессора Завитневича *А. С. Х.* (том I, книги 1 и 2, Киев). В первой книге рассмотрены молодые годы, общественная и научно-историческая деятельность Х.; во второй - труды Х. в области богословия. Труд господина Завитневича еще далек от окончания. И. Щ. См. также статьи: Аксаков Иван Сергеевич ; Аксаков Константин Сергеевич ; Арсеньева Надежда ; Баратынский Евгений Абрамович ; Бартенев Петр Иванович ; Белинский Виссарион Григорьевич ; Буслаев Федор Иванович ; Валуев Дмитрий Александрович ; Герцен Александр Иванович ; Гильфердинг Александр Федорович ; Гиляров-Платонов Никита Петрович ; Гоголь Николай Васильевич ; Григорьев Аполлон Александрович ; Елагина Авдотья Петровна ; Жадовская Юлия Валериановна ; Иванцов-Платонов Александр Михайлович ; Кошелев Александр Иванович ; Максимович Михаил Александрович ; Новикова Ольга Алексеевна ; Островский Александр Николаевич ; Писемский Алексей Феофилактович ; Прутков Козьма Петрович ; Россия, разд. Богословие ; Россия, разд. История ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Россия, разд. Источники русской истории и русская историография ; Россия, разд. Русская литература (1848 - 1855) ; Россия, разд. Русский язык и сравнительное языкознание ; Россия, разд. Церковная история ; Самарин Юрий Федорович ; Смирнова Александра Осиповна ; Тихомиров Лев Александрович ; Хомяковы ; Шеин Павел Васильевич ; Юрьев Сергей Андреевич .... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

(1804-1860), религиозный философ, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856). Считал самодержавие единственно приемлемой для России формой государственного устройства, выступал за созыв Земского собора ,связывая с ним надежду на разрешение противоречия между властью и землей , возникшее в России в результате реформ Петра I. С либеральных позиций выступал за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др.... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

ХОМЯЌ́ОВ Алексей Степанович (1804—60), рус. философ, поэт и публицист, член кружка «любомудров», впоследствии один из вождей славянофильства (см. Сла... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

Хомяков (Алексей Степанович) - один из наиболее видных вождей славянофильства (см. XXX, 307). Родился в Москве 1 мая 1804 г. Отец Х., Степан Александрович (умер в 1836 г.), был слабовольный человек; член английского клуба и игрок, он проиграл более миллиона; богатый московский барин, он интересовался явлениями литературной жизни; без ума влюбленный в своих сыновей (Алексея и старшего Федора), он не оказал влияния на их духовное развитие. Главой семьи была мать, Марья Алексеевна (урожденная Киреевская, умерла в 1858 г.), властная и энергичная женщина, державшая в своих руках весь дом и огромное хозяйство. Ей Х., по собственному признанию, был обязан "своим направлением и своей неуклонностью в этом направлении". Все позднейшие убеждения Х. имеют свои корни в семейных традициях и обстановке детских лет. Мать воспитала его в строгой преданности православной церкви и национальным началам жизни. Сначала главное внимание было обращено родителями Х. на новые и латинский языки, которому учил их аббат Boivin. В 1815 г. семья переехала в Санкт-Петербург. 11-летнему Х. Санкт-Петербург показался языческим городом; он решил претерпеть все мучения, но не отказываться от православной веры. В Санкт-Петербурге Х. учил русской словесности драматический писатель Жандр , друг Грибоедова . Образование его закончилось в Москве, где по зимам жили родители Х. после отъезда из Санкт-Петербурга (1817 - 1820). Здесь Х. и его брат близко сошлись с братьями Д. и А. Веневитиновыми, и вместе с ними продолжали образование под руководством доктора философии Глаголева, слушая на дому лекции профессора университета Щепкина по математике и Мерзлякова по словесности. Закончив образование, Х. выдержал при Московском университете экзамен на степень кандидата математических наук. В 1822 г. Х. поступил на службу в кирасирский полк, стоявший на юге России. В годы юности Х. мечтал о войнах и жаждал военной славы; на 17-м году жизни, когда в Греции начиналась война за освобождение, он попытался тайно уйти из дому, чтобы принять участие в войне, но на заставе города его вернули.В 1823 г. Х. перешел в конногвардейский полк и жил в Санкт-Петербурге. В начале 1825 г. Х. вышел в отставку и уехал за границу. В Париже он занимался живописью и заканчивал свою трагедию "Ермак" (поставлена в Санкт-Петербурге в 1827 г.). На возвратном пути, в конце 1826 г., Х. побывал в Швейцарии, Северной Италии и землях северных славян, которые его встретили как "любимого родственника". В 1827 - 1828 гг. Х. жил в Санкт-Петербурге, посещая салоны Е.А. Карамзиной и князя В.Ф. Одоевского и выступая с остроумными и горячими опровержениями модного тогда шеллингизма. Когда в 1828 г. началась война с турками, Х. снова вступил на службу в Белорусский гусарский полк; он был адъютантом при генерале Мадатове и принимал участие в нескольких сражениях; за храбрость получил орден святой Анны с бантом. По заключении Адрианопольского мира Х. во второй и последний раз вышел в отставку. Последующая его жизнь не богата внешними событиями. Он не нуждался в службе и успешно занимался сельским хозяйством, деятельно заботясь о своих интересах. В своих имениях (Липицах Рязанской губернии и Богучарове Тульской губернии) он проводил летние месяцы, а по зимам обыкновенно жил в Москве. В 1836 г. он женился на Екатерине Михайловне Языковой, сестре поэта. Брак был на редкость счастлив. В 1847 г. Х. ездил за границу, побывал в Германии, Англии и Праге. Последнее десятилетие его жизни было ознаменовано для него тяжелыми событиями: смертью жены, друга - И.В. Киреевского - и матери. Сам Х. умер от холеры 23 сентября 1860 г., в селе Терновском (Казанской губернии). Х. был один из немногих людей, не переживших кризиса в своем мировоззрении. Для него всегда оставались вне всякого сомнения истины православия, вера в исключительную судьбу России и в ее национальные устои. Н.А. Муханов, познакомившись с Х. в 1824 г., говорит о нем, что "он никогда не вдавался в заблуждения молодости, жизнь вел строгую, держал все посты, установленные церковью, так что с самых юных лет он был, каким мы знали его в позднее время". Кошелев , знавший Х. с 1823 г. до самой смерти, утверждал, что ему не приходилось встречать человека более постоянного в своих убеждениях и в сношениях с людьми. Тот же Кошелев говорит о петербургском периоде жизни Х. (1827, 1828): в это время и всегда Х. был "строгим и глубоко верующим православным христианином". Вся жизнь Х. ушла на защиту и утверждение основ его миросозерцания. Он отрицательно относился к выводам Шеллинга и Гегеля, но пользовался их оружием как аргументами. Х. начал писать рано: еще до поступления в военную службу он писал стихи, перевел "Германию" Тацита и несколько стихотворений из Виргилия и Горация. Первые стихотворения Х. написаны под сильным впечатлением поэзии Веневитинова, в духе романтизма. Еще больше романтические течение отразились в двух его драмах. О "Ермаке" (напечатан в 1832 г.) Пушкин отозвался следующим образом: "Ермак - лирическое стихотворение, не есть произведение драматическое. В нем все чуждо нашим нравам и духу, все, даже самая очаровательная прелесть поэзии". О "Дмитрии Самозванце" Белинский писал: "стихи так же хороши, как и в "Ермаке", местами довольно удачная подделка под русскую речь, а при этом совершенное отсутствие драматизма, характеры - сочиненные по рецепту; герои драмы - идеальный студент на немецкую стать; тон детский, взгляды невысокие, недостаток такта действительности совершенный". В настоящее время трагедии Х. имеют лишь биографический и исторический интерес, точно так же как и большинство его стихотворений. Х. не был истинным поэтом: он вполне справедливо писал о своих стихах, что "они когда хороши, держатся мыслию, т. е. прозатор везде проглядывает, и следовательно должен, наконец, задушить стихотворца". В тридцатые годы складывается теория славянофильства - и Х. принадлежит важнейшая роль в ее разработке. Члены кружка, которые взялись за это дело, в начале тридцатых годов были, по словам Кошелева, ярыми западниками, и Х. почти один отстаивал необходимость для каждого народа самобытного развития, значение веры в человеческом душевном и нравственном быту и превосходство нашей церкви над учениями католичества и протестантства. И.В. Киреевский перешел к славянофильским взглядам под большим влиянием Х. После закрытия "Европейца" происходит тесное сближение Киреевского с Х., начинается совместная работа над разработкой системы, вербуются прозелиты (Д.А. Валуев , А.Н. Попов , позже К.С. Аксаков и Ю. Самарин ). В стихотворениях Х. тридцатых годов имеются налицо все элементы славянофильской теории: вера в гибель Запада и будущее России ("Ложится тьма густая на дальнем Западе, стране святых чудес... Век прошел и мертвенным покровом задернут Запад весь. Там будет мрак глубок... Услышь же глас судьбы, воспрянь в сияньи новом, проснися дремлющий Восток"... "И другой стране смиренной, полной веры и чудес, т. е. России - Бог отдаст судьбу вселенной, гром земли и глас небес"), убеждение в самобытности и ценности русских начал и т. д. В своих стихах Х. всегда отводил много места славянству и его будущему: его поэзия даже называется "поэзией славянства". Еще в 1831 г. Х., в оде по поводу польского мятежа, рисовал картину будущего: "гордо над вселенной, до свода синего небес орлы славянские взлетают широким дерзостным крылом, но мощную голову склоняют пред старшим - Северным Орлом. Их тверд союз, горят перуны, закон их властен над землей, и будущих Баянов струны поют согласье и покой!.." К концу тридцатых годов Х., по настоянию своих юных друзей, Д.А. Валуева и А.Н. Попова, начал заносить на бумагу свои "Мысли о всеобщей истории". С этим трудом Х. не расставался до своей смерти и довел систематическое обозрение всемирной истории до половины средних веков. "Записки о всемирной истории" были напечатаны только по смерти Х. и занимают в последнем издании его сочинений три объемистых тома (V - VIII). Х. ставил своей задачей собственно не историю, а схему, которая охватывала бы жизнь всех племен земного шара и рассматривала бы исторический процесс с точки зрения внутренних сил, его обуславливающих, главным образом - религии. Нельзя отказать Х. в огромных сведениях, но он пользуется ими до крайности тенденциозно, оправдывая излюбленные славянофильские идеи о характере истинного просвещения, о рационализме и вещественности западных начал, о полноте духа, проявившейся в славянских землях и т. д. Исторический трактат изобилует самыми странными с научной точки зрения положениями: Х. находит славян за несколько тысячелетий до Рождества Христова: англичане, по его мнению, в сущности, угличане, тюринги - тверичи, Эвксин - Сине море и т. п. - В начале сороковых годов славянофильская доктрина получает выработанный и стройный вид во время споров с западниками (Герценом , Грановским и др.) в салонах Елагиной и Свербеевых . В этих спорах главную роль среди славянофилов играл Х.; обладая огромной эрудицией, особенно в сфере церковной истории и богословия, и необыкновенными диалектическими способностями, он был опасным противником западников. Вот как характеризует его Герцен: "Ум сильный, подвижный, богатый средствами и неразборчивый на них, богатый памятью и быстрым соображением, он горячо и неутомимо проспорил всю свою жизнь... Во всякое время дня и ночи он был готов на запутаннейший спор и употреблял для торжества своего славянского воззрения все на свете - от казуистики византийских богословов до тонкостей изворотливого легиста. Возражения его, часто мнимые, всегда ослепляли и сбивали с толку". Первая журнальная статья Х.: "Замечания на статью о чресполосном владении" напечатана в "Московском Наблюдателе" (1835, апрель, книга 2-я). Статья "О старом и новом", не предназначавшаяся для печати, была прочитана на вечере у Киреевского. Взгляды, высказанные здесь Х., во многом отличаются от его позднейших и поражают своей парадоксальностью. Статья Х.: "О сельских условиях" ("Москвитянин", 1842, книга 6) была вызвана указом об обязанных крестьянах. Вслед за ней появился (там же, книга 10) ответ Х. на сделанные ему возражения ("Еще о сельских условиях"). По вопросу о способах и сроке совершения крестьянской реформы славянофилы расходились во взглядах: Киреевский был против крайних мер, а Х. и Кошелев защищали полное освобождение крестьян посредством одновременного выкупа во всей России. В названных статьях Х. рассуждал о принципах, которые должны были лечь в основу свободных договоров между крестьянами и помещиками. Как вознаграждение со стороны первых за землю, Х. рекомендует половничество. Защищая полюбовность сделок и отрицая определение повинностей законом, Х. настаивает на том, чтобы помещики заключали договоры не с отдельными лицами, а с обществом, при условии сохранения общинного землепользования. Выяснение вопроса об общине составляет заслугу Х.: защитники общины немного прибавили его к доводам в пользу общины. Х. выяснял и экономическое, и нравственное значение общины, с помощью которой достигаются "сохранение исконного обычая, право всех на собственность поземельную и право каждого на владение, нравственная связь между людьми и нравственное воспитание людей в смысле общественном посредством постоянного упражнения в суде и администрации мирской, при полной гласности и правах совести". Х. видел в общине единственно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории, из которого мог развиться целый гражданский мир. Взгляды Х. на общину изложены в замечательном письме к А.И. Кошелеву от 1849 г. Крестьянский вопрос не переставал занимать Х. в течение всей его жизни: много свидетельств этому представляет его переписка. В 1858 г. он отослал свой проект об отмене крепостного права Я.И. Ростовцеву . Требуя освобождения с землей путем однообразного, одновременного и обязательно выкупа, Х. проектировал чрезвычайно мелкий надел. Практические мероприятия Х. по отношению к своим крестьянам не вполне соответствуют его теоретическим взглядам. - В первой половине 40-х годов Х. помещал свои статьи в "Москвитянине". Обладая блестящим литературным талантом, Х. защищал положение славянофильской школы, касаясь самых разнообразных тем. Таковы его статьи: "Письмо в Петербург о выставке" (1843), "Опера Глинки "Жизнь за Царя" (1844), "Письма в Санкт-Петербург по поводу железной дороги" (1845). В 1844 г. Х. выпустил сборник стихотворений, крайне недружелюбно встреченный Белинским. В 1845 - 1847 гг., по поводу написанного Х. введения к "Историческому Сборнику" Д.А. Валуева, между Х. и Грановским завязалась полемика; в своем последнем ответе, отказываясь от ее продолжения, Грановский признал "превосходную ловкость противника в умственной гимнастике". Наиболее значительна статья Х.: "Мнение иностранцев о русских" ("Москвитянин", 1845). В "Московских Сборниках" 1846 и 1847 гг. Х. напечатал "Мнение русских об иностранцах" и "О возможности русской художественной школы". В последней статье подчеркивается необходимость живого общения с народом ("восстановление наших частных умственных сил зависит вполне от живого соединения со стародавней и все-таки нам современной русской жизнью, и это соединение возможно только посредством искренней любви"). "Письмо об Англии" ("Москвитянин", 1848, книга 7-я) содержит парадоксальную, но блестящую характеристику англичан, торизма и вигизма. Сочувствие автора - на стороне торизма. К 1849 г. относится статья "По поводу Гумбольдта": западные начала жизни оказываются беспомощными, единственное спасение Запада - в принятии православия, содержащего вечную истину первобытного христианства во всей ее полноте, т. е. тождество единства и свободы, проявляемое в законе духовной любви. В последние годы царствования Николая I , годы крайнего стеснения мысли, Х. писал мало. Статья, написанная им по поводу статьи И.В. Киреевского "О характере просвещения и о его отношении к просвещению России" (помещенной в первой книге "Московского Сборника"), предназначалась для 2-й книги Сборника, которая не была пропущена цензурой. В этой статье Х. развивает положения Киреевского о раздвоении и рассудочности, как последнем слове западноевропейской образованности, и цельности и разумности, как выражении древнерусской образованности, но отказывается принять мнение Киреевского о том, что "христианское учение выражалось в чистоте и полноте во всем объеме общественного и частного была древнерусского". На вопрос, почему же Россия, при гораздо высшем начале, не опередила Европу, Х. отвечает: "просветительное начало, по своей всесторонности и полноте, требовало для своего развития внутренней цельности в обществе, которой не было; этой цельности не могло оно дать мирными путями вследствие неполного понятия о православии в значительной части людей, составляющих русский народ, и недостатка определенного сознания во всех". В древней Руси шла борьба народа с государственной властью или земщины с дружиной. Дружина и была той силой, которая препятствовала действительному воплощению истинного просветительного начала в русскую жизнь. В 1854 г. было написано Хомяковым и распространилось во многочисленных списках стихотворение "Россия", заключающее известную характеристику: "В судах черна неправдой черной и игом рабства клеймена, безбожной лести, лжи тлетворной, и лени мертвой и позорной, и всякой мерзости полна!" Когда славянофилы, в 1856 г., получили возможность издавать "Русскую Беседу", Х. был деятельным сотрудником и духовным руководителем журнала. Многие редакционные статьи принадлежат ему. Им было написано и предисловие к журналу, излагавшее его credo. Из статей Х., напечатанных в "Русской Беседе", выдаются: "Разговор в Подмосковной" (определение элемента народного и общечеловеческого), "Письмо к Т. Филиппову", "Замечания на статью Соловьева "Шлецер и антиисторическое направление", "Картина Иванова". В последние годы своей жизни Х. принял деятельное участие в восстановлении "Общества Любителей Российской Словесности при Московском университете" и был избран его председателем. Сохранилось несколько его речей; одна из них была обращена к графу Л. Толстому , в ответ на его речь о необходимости свободного искусства. Х. указывает на несоответствие его теории о самодовлеющем искусстве с его художественной деятельностью, одним из важных элементов которой является обличение. В словесности, по словам Х., "вечное и художественное постоянно принимает на себя временное и преходящее, превращая и облагораживая его, и все разнообразные отрасли человеческого слова беспрерывно сливаются в одно гармоническое целое". В 1858 г. Х. редактировал известное "Послание к Сербам". Объединение славянофильских начал происходило на почве богословия и своеобразной философии. Философия Х. ближайшим образом примыкает к Киреевскому, но богословие - та специальная область, единственным представителем которой был Х., являвшийся среди славянофилов верховным авторитетом по вопросам веры. Особенно занимали его вопросы об отношении веры к знанию и о положении православия среди других исповеданий. В конце второй половины 1840-х годов он написал "Опыт катехизического изложения учения о церкви"; этот труд был издан только после его смерти в "Православном Обозрении" 1864 г. К 1844 - 55 годам относится переписка Х. с англичанином Пальмером, вызванная желанием последнего оставить англиканскую церковь. С особенной обстоятельностью рассмотрено православие в его отношениях к католичеству и протестантству в трех брошюрах Х., вышедших по-французски за границей в 1853, 1855 и 1858 годах, под общим заглавием: "Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях". Во второй брошюре результатом нравственного братоубийства, выразившегося в разделении церквей, выставляется, между прочим, союз Запада с исламом против православия. В 1860 г. Х. приготовил для французского журнала "Union Chretienne" статью "о библейских трудах Бунзена", "Письмо к Утрехтскому епископу" и заметку "о значении слов: католический и соборный"; только последняя была напечатана в журнале. Х. принадлежит перевод посланий апостола Павла к Галатам и к Ефсеям. Все богословские труды Х. собраны во 2-м томе его "Сочинений". Только в 1879 г. этот том был допущен к обращению в России, причем издателем было поставлено в обязанность упомянуть, что "неопределенность и неточность встречающихся в нем некоторых выражений произошла от неполучения автором специально-богословского образования". Последователи Х. приписывают его богословским трудам огромное значение и готовы признавать его "отцом церкви". Представители официальной науки расходятся в их оценке: одни заподозревают Х. в неправославии. Другие думают, что Х. открыл новый метод в науке православного богословия и что немногие профессиональные богословы так хорошо поняли дух православия, как Х. Во всяком случае, в русском богословии не обнаруживаются до сих пор результаты пользования новым методом, а за границей брошюры Х. большого впечатления не произвели. Центральным пунктом теологии Х. является выяснение идеи церкви. Рассматривая церковь как живой организм любви и истины, Х. говорит: "Церковь не в более или менее значительном числе верующих, даже не в видимом собрании верующих, но в духовной связи, их объединяющей". Полнейшая свобода исследования предоставляется членам церкви, и только начало деятельной любви обеспечивает ее единство. Церковь составляют или, вернее, творят не одна иерархия, но все ее члены, пребывающие в живом взаимодействии между собой. Католичество изменяет началу свободы во имя единства, протестантство - наоборот. Православие одно осталось верным духу христианства, являясь гармоническим сочетанием единства и свободы в принципе христианской любви; католичество, в силу особых условий своего развития, прониклось рационализмом, отвергнув соборное начало; протестантство есть только дальнейшее развитие католического рационализма, приводящее от единства к свободе. По мнению Владимира Сергеевича Соловьева , Х., критикуя католичество и протестантство, имеет дело с конкретными историческими явлениями; между тем православие рассматривается им не в исторической обстановке, а в том идеальном представлении, которое составили о нем славянофилы. Свои философские воззрения Х. не успел выразить с той полнотой, с какой обработана его теология. Первая философская его статья "По поводу отрывков, найденных в бумагах И. В. Киреевского" ("Русская Беседа", 1857, 1), и представляет реконструкцию философских взглядов Киреевского. Письмо его к Ю.Ф. Самарину: "О современных явлениях в области философии" напечатано в "Русской Беседе" (1859, книга 1-я). Второе философское письмо к Самарину осталось незаконченным ("Русская Беседа", 1860, книга 2-я). В этих статьях набросана только гносеология Х. Исходя из обычного славянофильского взгляда, по которому рационализм упирается в глухую стену, Х. усматривает гносеологическую ошибку рационализма в том, что он источник познания видит только в рассудочной деятельности, в не во всей полноте сил духа, недостаточно высоко ценя значение воли для познания. Рассудок постигает только законы познаваемого; живая действительность воспринимается всею полнотой сил духа. В онтологии Х. успел установить только одно понятие Сущего, которое он определяет как Разумную Волю или как Волящий Разум. Философская система славянофильства, построенная Х и Киреевским, еще не нашла компетентной оценки. В гносеологических взглядах Х. несомненно много нового и интересного. В 1900 г. сочинения Х. вышли в Москве в новом тщательном издании в 8 томах (том 1 и 3 - прозаические сочинения; том 2 - богословские труды; том 4 - драмы и стихи; т. 5, 6 и 7 - записки о всемирной истории, том 8 - письма). Биография и свод отрывков, характеризующих учение Х. - в книге В. Ляскоронский "А. С. Х. Его жизнь и сочинения" (Москва, 1897). Взгляды Х. рассматриваются во всех трудах, посвященных славянофильству. Теологическому учению Х. посвящены статьи Н.И. Барсова (в книге "Исторические, критические и полемические опыты", Санкт-Петербург, 1879), Иванцова-Платонова (в "Православном Обозрении", 1869), Певницкого (в "Трудах Киевской Духовной Академии", 1869 и 1870). Обозрение литературы о Х. - см. в статье Колубовского "Материалы для истории философии в России" ("Вопросы философии и психологии", 1891, книга 6-я). Подробный библиографический указатель дан также в появившемся в 1902 г. обширном труде профессора Завитневича "А. С. Х." (том I, книги 1 и 2, Киев). В первой книге рассмотрены молодые годы, общественная и научно-историческая деятельность Х.; во второй - труды Х. в области богословия. Труд господина Завитневича еще далек от окончания. И. Щ.<br>... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-60) - русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856). Ориентация на восточную патристику (учение о "соборности" и др.) сочеталась у Хомякова с элементами философского романтизма. Выступал с либеральных позиций за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др. Стихотворные трагедии "Ермак" (1832) и "Дмитрий Самозванец" (1833), лирические стихотворения, проникнутые гражданским пафосом ("России" и др.).<br>... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

Хомяков Алексей Степанович [1(13).5.1804, Москва, ‒ 23.9(5.10).1860, с. Ивановское, ныне Данковского района Липецкой области], русский религиозный фило... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

один из наиболее видных вождей славянофильства (см.). Род. в Москве 1 мая 1804 г. Отец X., Степан Александрович (ум. в 1836 г.), был слабовольный челов... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ (180460)

ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-60), русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856). Ориентация на восточную патристику (учение о "соборности" и др.) сочеталась у Хомякова с элементами философского романтизма. Выступал с либеральных позиций за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др. Стихотворные трагедии "Ермак" (1832) и "Дмитрий Самозванец" (1833), лирические стихотворения, проникнутые гражданским пафосом ("России" и др.).... смотреть

ХОМЯКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ (180460)

ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-60) , русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856). Ориентация на восточную патристику (учение о "соборности" и др.) сочеталась у Хомякова с элементами философского романтизма. Выступал с либеральных позиций за отмену крепостного права, смертной казни, за введение свободы слова, печати и др. Стихотворные трагедии "Ермак" (1832) и "Дмитрий Самозванец" (1833), лирические стихотворения, проникнутые гражданским пафосом ("России" и др.).... смотреть

ХОМЯКОВ АЛ. СТЕП

ХОМЯКО́В Ал. Степ. (1804-60) - философ, богослов, историк, писатель. Происходил из старинной дворянской семьи, получил домашнее образование. В 1821 сдал в Моск. ун-те экзамен на степень канд. матем. наук. В 1822-25 служил в армии и гвардии, имел связи в декабристских кругах; участвовал в рус.-тур. войне 1828-29. В 1858-60 был пред. Об-ва любителей рос. словесности при Моск. ун-те. Х. с юности вращался в лит. кругах, был близок к "Обществу любомудрия". В печати выступал с нач. 20-х гг. Сотрудничал в ж. "Европеец", "Москвитянин", "Рус. беседа". С кон. 1830-х гг. Х. играет ведущую роль в движении славянофилов. Его ст. "О старом и новом" (1839) - первый программный документ славянофильства. Мировоззрение Х. глубоко проникнуто духом святоотеческих творений, для него характерно ясное понимание своеобразия правосл.культуры и культ.-ист. самобытности России по сравнению со странами Зап. Европы. Богословию и философии Х. присуще стремление исходить из церк. сознания, что придает его взглядам особ. своеобразие. Церковь в его учении есть целостный дух. организм, "единство благодати, живущей во множестве разумных теорий". Мыслитель подчеркивал, что Церковь - это не авторитет, а истина, внутр. жизнь, любовь. Православно-церк. первоисточник имеет и идея соборности, к-рую Х. развивает в противовес индивидуалистич. установке и преломляет в гносеологич., антропологич., соц.-ист. планах. Познание осмысливается им как процесс духовного общения личностей в истине и любви. Х. указывает на правосл. характер этого учения, отличного от "латинства", основывающегося на внешнем авторитете, и протестантства, "отрешающего личность до свободы в пустынях рассудочной отвлеченности". Считая, что отд. личность есть совершенное бессилие и непримиримый разлад, Х. отстаивает общинное начало как идеальную модель истинно человеч. существования. Учение Х. о "соборности" (цельности, внутренней полноте жизни, возникающей как результат действия любви) оказало сильное влияние на рус. религ.-филос. мысль 20 в. Х. более критически, чем К. С. Аксаков и И. В. Киреевский, относился к обществ, строю и быту Др. Руси.<p class="tab">В наследии Х. видное место занимает лит. и худож. критика. Отстаивая оригинальность духовного развития России, он выдвигал идею создания рус. худож. школы: "Опера Глинки "Жизнь за царя"" (1844), "О возможностях русской художественной школы" (1847), "Картина Иванова" (1858). В свете славянофильски понимаемой категории народности Х. высоко ценил творчество О. Т. Аксакова, Н. В. Гоголя, А. Н. Островского, Ф. И. Тютчева и др. Как поэт Х. эволюционировал от элегического романтизма к поэзии мысли (созвучной любомудрам), а затем к славянофильским стихам о путях России и мира, произв. на библейские темы. Поздняя лирика Х. отмечена пророческими и учительскими интонациями. Х. - автор двух стихотв. трагедий ("Ермак", 1825-27 и "Дмитрий Самозванец", 1831-32). Какими, др. славянофилы, Х. не раз входил в столкновение с правительственными кругами.</p><p class="tab">Соч.: О старом и новом: Статьи и очерки. М., 1988; Соч. в 2 т. М., 1994.</p><p class="tab">Лит.: Бердяев Н. А. Алексей Степанович Хомяков. М., 1912; Розанов В. В. Памяти А. С. Хомякова // Несовместимые контрасты жития. М., 1990. С. 382-394.</p><center> <p class="tab"></p> <h3>А. С. Хомяков</h3> <img style="max-width:300px;" src="https://words-storage.s3.eu-central-1.amazonaws.com/production/article_images/1597/6b224ecc-11f0-4efa-841a-5e4d2920503d" title="ХОМЯКОВ АЛ. СТЕП фото" alt="ХОМЯКОВ АЛ. СТЕП фото" class="responsive-img img-responsive"> </center>... смотреть

ХОМЯКОВ ВАЛЕРИЙ (АЛЕКСЕЕВИЧ)

Хомяков Валерий (Алексеевич) < 13564 ' alt=\'Хомяков Валерий (Алексеевич)\' border=0>Генеральный директор Совета по национальной стратегииРоди... смотреть

ХОМЯКОВ ДМИТРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

Хомяков, Дмитрий Алексеевич (1841 — 1919) — сотр. «Р. Архива» (1904)Псевдонимы: Д. Х.Источники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, у... смотреть

ХОМЯКОВ ДМИТРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

(27.9.1841— 5[18].03.1919), действительный статский советник, православный мыслитель и общественный деятель, один из основателей Союза Русских Людей (СРЛ), член Предсоборного Присутствия. Старший сын великого русского мыслителя А. С. Хомякова. После смерти матери (1852) и отца (1860) остался сиротой вместе с пятью сестрами и братом Николаем (Впоследствии председателем III Государственной Думы). Окончил историко-филологический ф-т Московского ун-та. Почетный попечитель тульской мужской гимназии и Тульской Палаты Древностей. На протяжении нескольких десятилетий (по сути, с юношеского возраста) предпринимал малоафишируемые, но поистине неоценимые (и неоцененные по достоинству до сего дня) усилия по сохранению наследия А. С. Хомякова, уточнению нюансов его биографии, переводу, изданию, истолкованию и разъяснению его сочинений и переписки. Он был настолько бережен и принципиален в отношении адекватного понимания наследия своего отца, что не оставлял без ответа несправедливые заключения (и даже замечания) известных, популярных толкователей (таких например, как Вл.Соловьев), которые могли ввести в заблуждение неискушенного читателя. Опубликованное наследие Д.А.Хомякова сравнительно невелико и, пожалуй, могло бы уместиться в одном томе. Значительная часть его сочинений печаталась в харьковском журнале «Мирный труд». Свои статьи он также публиковал в изданиях (в основном периодических, малотиражных) или отдельными брошюрами, которые оказались Впоследствии не всегда доступными даже специалистам («Русский архив», «Православное обозрение», «Религиозно-философская библиотека»). Некоторые его (или написанные с его участием) письма, имеющее важное общественное значение (в «Московских ведомостях», например), еще не введены в научный оборот. Часть его переписки была опубликована за рубежом, в издании, практически недоступном современному читателю. Следует учитывать, что большей частью свои сочинения он не подписывал полным именем, ограничиваясь «Д. Х.». И лишь немногие знали, чье имя стоит за этими буквами. Это вводило в некоторое замешательство даже людей, высоко ценивших его труды и публично заявлявших об этом (напр., Л. Н. Тихомирова). Первое систематически изложенное разъяснение славянофильских воззрений («Опыт схематического построения понятия «самодержавие»), первоначально было опубликовано Хомяковым в 1899 в Риме лишь на правах рукописи в количестве всего 50 экз.«Русский Архив» в 1914 давал такое пояснение: «Величайшая редкость. К перепечатанию запрещено Высочайшим повелением». Празднование 100-летия со дня рождения отца и отклик общественности на это событие позволило Хомякову сделать вывод, что истинного уяснения значения А. С. Хомякова в истории русского просвещения еще не произошло, ибо не произошло по-настоящему понимания его учения. А «славянофильство», по Хомякову, есть «настоящее русское», «православно-русское» мировоззрение. Правда, А. С. Хомяков «в сущности обработал лишь то, на чем зиждется все мировоззрение его: Православие, как вероучение Церкви и как основа русского просвещения. Но с этим светочем в руках он освещал почти все вопросы, которые может задать себе мыслящий человек, желающий понять исторические судьбы человечества в прошедшем и настоящем и извлечь из них назидание для будущего. В этом заключается отличительная черта его учения: оно всесторонне, т. е. не оставляет внимательного читателя в неведении, как смотреть на то или другое явление с точки зрения им избранной». В то же время Хомяков отнюдь не считал, «что вопросы, освещенные светом его (А. С. Хомякова — А. К.) понимания, не требуют еще большей детальной разработки. Наоборот: они напрашиваются на таковую, дабы путем этой разработки, расклубления, сделаться удобоусвояемыми для тех, кто не может довольствоваться одним, хотя и очень ясным, общим указанием начал». И несмотря на то, что «повидимому А. С. Хомяков строго выработал свое учение о православии и православном понимании; но и оно, несомненно, только тогда может быть признано вполне глубоким и верным, когда из него можно будет извлекать все новые и новые приложения ко всем явлениям, входящим в область вечно развивающейся жизни. Тем более дают пищи для разработки так сказать побочные, прикладные стороны его учения». Видя недостаток и в тех, и в других, сам Хомяков взялся за разъяснение основных вопросов из наследия отца. Его трактат «Самодержавие. Опыт схематического построения этого понятия», дополненный Впоследствии двумя другими («Православие (Как начало просветительно-бытовое, личное и общественное)» и «Народность»), представляют собой специальное исследование славянофильского («православно-русского») толкования как названных понятий, так и, по сути дела, всего круга основных славянофильских проблем. Полностью в одном периодическом издании этот триптих был опубликован в «Мирном труде» (1906–1908), а впервые эти сочинения переизданы вместе лишь в 1983, усилиями одного из потомков А. С. Хомякова — еп. Григория (гр. Граббе). Д.А.Хомяков исходит из того, что славянофилы, уяснив настоящий смысл «Православия, Самодержавия и Народности» и не имея времени заниматься популяризацией самих себя, не дали «обиходного изложения» этой формулы. Автор показывает, что именно она есть «краеуголие русского просвещения» и девиз Россиирусской, но понималась эта формула совершенно по-разному. Для правительства Николая I главная часть программы — «Самодержавие» — «есть теоретически и практически абсолютизм». В этом случае мысль формулы приобретает такой вид: «абсолютизм, освященный верою и утвержденный на слепом повиновении народа, верующего в его божественность». Для славянофилов в этой триаде, по Хомякову, главное звено было «Православие», но не с догматической стороны, а с точки зрения его проявления в бытовой и культурной областях. Автор считал, что «вся суть реформы Петра сводится к одному — к замене русского самодержавия — абсолютизмом», с которым оно не имело ничего общего.«Абсолютизм», внешним выражением которого стали чиновники, стал выше «народности» и «веры». Созданный «бесконечно сложный государственный механизм, под именем царя» и лозунгом самодержавия, разрастаясь, отделял народ от царя. Рассматривая понятие «народность», Хомяков говорил о почти полной «утрате народного понимания» к началу ХIХ в. и естественной реакции на это славянофилов. Определив смысл начал «Православия, Самодержавия и Народности», Хомяков приходит к выводу, что именно «они составляют формулу, в которой выразилось сознание русской исторической народности. Первые две части составляют ее отличительную черту... Третья же — «народность», вставлена в нее для того, чтобы показать, что таковая вообще, не только как русская ... признается основой всякого строя и всякой деятельности человеческой...». Эти и подобные им заключения Хомякова позволяют заключить, что ограничивать историческое значение деятельности А. С. Хомякова и его немногочисленных единомышленников лишь борьбой с «западниками» в узких рамках середины XIX в., значит сознательно лишать себя ясного понимания того, что в конце-концов решалась в это время судьба тысячелетней русской истории. Хомяков был прямым наследником воззрений и дела жизни «зовомых славянофилов», попытавшихся выразить основные положения русского соборного православно-народного сознания. Ему приходилось неоднократно выступать с разъяснениями относительно тех или иных трактовок богословских воззрений своего отца (в частности, возражая безосновательным нападкам В. С. Соловьева на А. С. Хомякова). Беспристрастному читателю и объективному исследователю здесь несомненно очевидно, что богословская компетентность и убедительность на стороне Хомякова. До сих пор в историографии наблюдается необоснованное причисление В. С. Соловьева (пусть даже только «раннего») к «славянофилам». Тут следует обратить внимание на факт стойкого неприятия С.М. и В. С. Соловьевыми А. С. Хомякова (даже его внешнего вида). Глубокое почтение имел Хомяков (как и его отец) к свт. Филарету (Дроздову), считая его «новейшим из Отцев Церкви» и выразителем «очень определенного церковно-гражданского мировоззрения и столь же определенного выразителя некоей строгой церковной практики». Как и свт. Филарет, Хомяков был убежден, что «церковь вовсе не нуждается в покровительстве». Силу «левых» Хомяков объяснял как раз тем, что против них выступала «мысль хотя и благонамеренная, но не продуманная, а по сему дряблая и безсильная». Поэтому изучение наследия свт. Филарета, полагал он, «действительно может послужить для умов, ищущих света, к выработке точных и ясных понятий». Высказал Д.А.Хомяков и другие мысли, которые делают его сочинения крайне важными для русского православного человека (о «соборе, соборности, приходе и пастыре», «разгроме общины» («как единственного остатка русской самобытности»), «новейшей свободе» и др.). Столетие со дня рождения А. С. Хомякова (1904) совпало как с возрастанием активности врагов русской православной духовности и государственности, так и с народной реакцией на активизацию разрушительных сил. Юбилей А. С. Хомякова в национально-мыслящей среде был воспринят как торжества, посвященные истиннорусскому мыслителю, о чем говорили многочисленные объявления в прессе о проводимых торжественных заседаниях. Так, «Новое Время» (от 2 мая 1904) сообщало, что в Русском Собрании по случаю исполнившегося 100-летия со дня рождения «великого русского мыслителя и богослова» в воскресенье 2 мая будет отслужена панихида и следом за ней состоится торжественное заседание. На следующий день та же газета сообщала, что речь специально приехавшего по этому случаю в столицу из Киева доктора церковной истории В.З.Завитневича (автора первого капитального исследования о А. С. Хомякове) продолжалась целый час. И уважение к Хомякову, как достойному сыну, было высказано неоднократно и совершенно недвусмысленно. Хомяков и проф. Н. М. Павлов оказывали поддержку лидеру правых в Харькове редактору «Мирного труда», проф. А. С. Вязигину. В письме к К. П. Победоносцеву от 10 окт. 1904 по поводу статьи Хомякова «О классицизме» Н. М. Павлов высоко отзывается о А. С. Вязигине, как о «достойном всякой поддержки» редакторе «очень симпатичного по направлению журнала «Мирный труд», гонимому многокрайними недоброжелателями русско-православного направления». Хомякова выступил одним из основателей СРЛ в Москве в апр. 1905 вместе с И. Ф. и Ф. И. Тютчевыми (сын и внук поэта), Д. И. Иловайским, будущим митр. Анастасием (Грибановским), в ту пору ректором Московской ДС, С. Ф. Шараповым и другими известными московскими общественными деятелями. Хомяков был близок к Кружку ищущих христианского просвещения (в историографии его поминают и под другими названиями — «новоселовский кружок»). Во время работы Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 (по свидетельству еп. Григория (Граббе)) для бесед к Хомякову приходили архиеп. Антоний (Храповицкий), архиеп. Анастасий (Грибановский) и др. До последнего времени, даже в вызывающих сочувствие изданиях, неверно указывался год (1918) кончины Димитрия Алексеевича. В архиве о. Павла Флоренского в записной книге № 2 за 1919 сохранилась запись «В пятницу 22 марта 1919 хоронили Дмитрия Алексеевича Хомякова и Марию Алексеевну, сестру его, вместе в одной могиле в Даниловом монастыре». На кладбище этого монастыря рядом с Н. В. Гоголем были похоронены и их родители. Соч.: По поводу исторических ошибок, открытых г. Соловьевым в богословских сочинениях Хомякова // Православное Обозрение. 1888. № 3; Самодержавие. Опыт схематического построения этого понятия. Рим, 1899. Отпечатано на правах рукописи. М., 1903; Мирный труд. 1906. № 6–8; О классицизме // Мирный труд. 1904. № 6; Разгром общины — Указ 9 ноября // Мирный труд. 1906. № 10; О замечаниях А. В. Горского на богословские сочинения Хомякова // Хомяков А. С. Полн. собр. соч. Сочинения богословские. Изд. 5-е. М., 1907; Новейшая свобода // Мирный труд. 1907. № 6–7; К сорокалетию кончины Филарета // Русский Архив. 1907. № 12; Православие (как начало просветительно-бытовое, личное и общественное) // Мирный труд. 1908. № 1–5; Клир и Государственная дума // Мирный труд. 1908. № 6; Народность // Мирный труд. 1908. № 10–12; Собор, соборность, приход и пастырь // Религиозно-философская библиотека. М., 1917; Православие, самодержавие, народность. Монреаль, 1983; Минск, 1997. Лит.: Архив священника П. А. Флоренского. Вып. 2. Томск, 1998; Гусев В. А. Д.А. Хомяков: интерпретация девиза: «Православие. Самодержавие. Народность» // Социально-политический журнал. 1992. № 10; Попов Э.А. Разработка теоретической доктрины русского монархизма в конце XIX — начале ХХ века. Дисс. ... к.И. Н. Ростов-на-Дону, 2000; Сергеев С.М. Идеология творческого традиционализма в русской общественной мысли 80–90-х гг. XIX в. // Дисс. ... к.И. Н. М., 2002; Хомяковский сборник. Т. 1. Томск, 1998. Арх.: ИР НБУ им. В. И. Вернадского. Ф.XIII (Архив Синода). А. Каплин... смотреть

ХОМЯКОВ ИЛЛАРИОН МАРТЕМЬЯНОВИЧ

(17.11.1918, с. Николаевское Нуримановского р-на Башкирской АССР - 19.03.2002, г. Уфа), генерал-майор (1972), доцент (1966), доктор технических наук (1... смотреть

ХОМЯКОВ МИХАИЛ АРИСТАРХОВИЧ

1841 - 1894) - терапевт. В 1873 г. за диссертацию *Критическо-экспериментальный разбор теорий, предложенных для объяснения сущности icterus gravis* (*Военно-Медицинский журнал* 1872 и отдельно, Казань) удостоен степени доктора медицины. Был доцентом диагностики и затем профессором терапевтической госпитальной клиники. Кроме статей в специальных медицинских журналах, Х. напечатал: *История развития учения о паразитизме* (Киев, 1883), *Курс частной патологии и терапии внутренних (мочеполовых) болезней* (Казань, 1884) и перевел с немецкого сочинения Гутмана: *Руководство к клиническим методам исследования грудных и брюшных органов* (1872 - 1873). См. также статьи: Виноградов Николай Андреевич ; Котовщиков Николай Иванович .... смотреть

ХОМЯКОВ МИХАИЛ АРИСТАРХОВИЧ

Хомяков (Михаил Аристархович, 1841 - 1894) - терапевт. В 1873 г. за диссертацию "Критическо-экспериментальный разбор теорий, предложенных для объяснения сущности icterus gravis" ("Военно-Медицинский журнал" 1872 и отдельно, Казань) удостоен степени доктора медицины. Был доцентом диагностики и затем профессором терапевтической госпитальной клиники. Кроме статей в специальных медицинских журналах, Х. напечатал: "История развития учения о паразитизме" (Киев, 1883), "Курс частной патологии и терапии внутренних (мочеполовых) болезней" (Казань, 1884) и перевел с немецкого сочинения Гутмана: "Руководство к клиническим методам исследования грудных и брюшных органов" (1872 - 1873).<br>... смотреть

ХОМЯКОВ МИХАИЛ АРИСТАРХОВИЧ

(1841—94) — терапевт. В 1873 г. за диссертацию "Критическо-экспериментальный разбор теорий, предложенных для объяснения сущности icterus gravis" ("Воен... смотреть

ХОМЯКОВ М. М.

Хомяков, М. М. — секретарь ред. газ. «Волжский Листок» (1904)Псевдонимы: СиньорИсточники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых ... смотреть

ХОМЯКОВ Н. А.

видный октябрист, смоленский дворянин-землевладелец. Был смоленским губернским предводителем дворянства, позднее директором департамента министерства земледелия. Член второй и третьей Дум от Смоленска. В третьей Думе Хомяков был избран председателем. Система думских скандалов развернулась при нем особенно широко. В должности председателя Думы Хомяков пробыл до 4 марта 1910 г. /Т. 4/... смотреть

ХОМЯКОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

Хомяко́в Николай Алексеевич (1850—1925), политический деятель. Сын А. С. Хомякова. Участник земского движения 1890—1900-х гг. С 1906 член ЦК «Союза 17 ... смотреть

ХОМЯКОВ ПЕТР ЗАХАРОВИЧ

Хомяков, Петр Захарович — писатель конца 18 в.Псевдонимы: Некоторый РоссиянинИсточники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и ... смотреть

T: 212